Ларин замолчал. Ошарашенные рассказом слушатели задумчиво молчали.
– Ты хочешь сказать, что мы все на подозрении? – после затянувшейся паузы спросил Арсеньев и в недоумении оглядел присутствующих.
– Спешу вас обрадовать – вы не преступники!
Четверка облегченно вздохнула.
– А ты вообще кто? – обратился к Ларину Игорь. – До сегодняшнего дня я думал, что ты писатель, детективы сочиняешь.
– Детективы – моя область, только я их не сочиняю, а расследую в качестве майора полиции.
– Ну, то, что ты из органов, мы уже поняли.
– Что уже тебе удалось выяснить? Кто преступник? Клад еще не найден? – посыпались со всех сторон вопросы.
– Не так быстро, расскажу все по порядку и начну с того, как и когда каждый сюда попал. Вот вы, два неразлучных друга, какого числа подписались на эту авантюру?
– Сейчас вспомню, – задумался на минуту Александр, – так, Слизкого я встретил десятого июня, тебя уговаривал день.
– Полтора дня, – уточнил Арсеньев, – и двенадцатого мы уже штурмовали «Похудейку». Этим же вечером я тебе, Игорек, позвонил, расписал все прелести жизни в худом теле.
– И вдохновил – четырнадцатого июня я на эту каторгу подписался.
– Убийство Зубова произошло пятнадцатого, значит, раньше Артист никак не мог появиться в фирме, поэтому те, кто подал заявление раньше, автоматически исключаются из списка подозреваемых. У нас остаются десять человек, и все они живут в нашем корпусе плюс двое из третьего.
– Как это?
– Вы знаете, что в нашем корпусе четыре жилых комнаты, с пятой по восьмую, в каждой проживает четверо, итого шестнадцать, из них восемь человек вне подозрения – мы пятеро, Бубликов, еще Полшков, которого в седьмую вместо Красного поселили, и этот парень, Марленский…
– А почему Бубликов вне всяких подозрений? – удивился Парнас.
– Вы же еще в Москве слышали, что он тринадцатым заявление подал, отсюда ему и номер такой присвоили, а ты хоть и до убийства