– Тридцать минут назад звено истребителей с «Ганди» начало плановый вылет, – сообщил капитан, который понял, на кого смотрит адмирал. – Мы держим их на радаре.
– Хорошо.
Бодуань обошел рубку и уставился на экспедиционный отряд Двенадцатого флота Конфедерации Католического Вуду. Авианосец «Гордость Калифорнии», четыре ракетных крейсера и атомный транспорт «Боливия». Вудуисты первыми начали строить огромные вспомогательные суда, что позволило им существенно экономить нефть. Командовал отрядом адмирал Андерсен.
– Кажется, никто не исчез, – пробормотал Бодуань.
– А было бы неплохо, – поддержал шутку капитан.
– Не забывай, что мы почти союзники.
– Как можно, товарищ адмирал?
Офицеры рассмеялись.
Союзники! Ну да, сейчас – союзники. До тех пор, пока политики не урегулируют вопрос со Станцией. Однако через месяц или год они могут получить приказ атаковать того же самого Андерсена или Сикха, а потому и командующий эскадрой, и капитан его флагмана смотрели на соседей цепко, машинально задерживая взгляд на вооружении и уязвимых местах.
– Сегодня вечер «Клуба», – негромко произнес Бодуань. – Присоединишься ко мне?
– С удовольствием, товарищ адмирал! – обрадовался Ли.
– В таком случае будь готов к шести. – Адмирал помолчал, наблюдая за вынырнувшим из-за «Боливии» катером, и добавил: – Поспи после вахты.
– Слушаюсь!
Неформальный «Клуб адмиралов» возник через неделю после того, как отряды встали у русских берегов, и собирал только высших офицеров для приятного времяпрепровождения в баре или за карточным столом. Сегодня гостей принимал Сикх, который обещал потрясающий ужин в национальном стиле.
– А завтра выступаем в небольшой поход, – закончил Бодуань.
– Началось? – Капитан подобрался.
– Нет, – улыбнулся адмирал. – Проведем показательные маневры и отработаем взаимодействие с союзниками.
Анклав: Франкфурт
Территория: Zwielichtsviertel
Все любят добрых фей
«Мы не фотографируем, мы отражаем время».
Так говорил Зепп Калинин, первый и единственный учитель Кристиана. Старый, седой как лунь фотограф, разглядевший талант в бегающем по грязному двору мальчишке. Разглядевший, как вспыхивали глаза пацаненка при виде камеры и разнокалиберных объективов, как придирчиво отбирал маленький Крис кадры из «балалайки» – подсмотренные картинки повседневной жизни марсельских трущоб – и приносил их ему, некогда знаменитому мастеру, доживающему век в нищете и безвестности. «Посмотрите, дядя Зепп, я все правильно сделал?»
Конечно, правильно, Крис, ведь кто еще, кроме тебя, обратит внимание на эти сценки? Кто поймет, что в них скрыта сама жизнь?
«Мы – динозавры, Крис. Последние из тех, кому интересны детали, мелочи и… люди. Мы – совершенные зеркала, отражающие мир».
Именно так – совершенное зеркало.
Ты