Больное сердце (сборник). Татьяна Соломатина

Одного! Да еще когда?! В новогоднюю ночь. – А завтра мы будем долго-долго гулять и пойдем в гости к мерзавцу Клюкину. Хочешь, он покатает тебя на новой машине? А смотри, что папа тебе купил! – Сережка извлек из-за спины фигурную «косточку» из сухожилий, мячик и резинового поросенка с пищалкой. – В общем, не скучай, пищи во всю мощь, а от салюта можешь спрятаться под подушку. Разрешаю тебе ее сгрызть. В конце концов, у тебя должен быть снег и конфетти. А завтра мы нарядим маленькую елочку. Ну и что, что мы одинокие мужчины? Это ненадолго, уверяю тебя. Может, все-таки назвать тебя Пенис?

      Он поцеловал забавную грустную собачку в мокрый нос и быстро закрыл за собой дверь. Лифта дожидаться не стал. Печальное поскуливание погнало его вниз по лестнице.

      5. Дежурный неонатолог

      – Ты с сахаром? – спросила Таня.

      – А ты не помнишь? – Вадим Георгиевич, прищурившись, посмотрел на нее.

      – Ну, мы же разводимся. Вернее – расходимся. Ты так и не был на мне женат. – Она пожала плечами.

      – И ты считаешь, что в связи с этим я перестал пить кофе с сахаром?

      – Ну, мало ли. Вдруг. В твоей жизни перемены…

      – Что не имеет смысла менять – не имеет смысла менять никогда.

      – Например?

      – Например, кофе с сахаром.

      – Вадим, ты всегда был демагогом.

      – Я называю это риторикой.

      – Ты невыносим.

      – Это правда.

      – Боже, ты согласился!

      – Не ехидничай. Я всегда соглашаюсь с правдой.

      Они мирно пили кофе на кухне. Никаких разводных страстей ни он, ни она не испытывали. Вадим вообще не любил продолжать что-либо дольше того, пока оно естественным образом длится. Почему-то считается, что закапывать надо только мертвецов. А с мертвыми чувствами можно продолжать жить, со временем принюхавшись к приторному запаху тления и не замечая трупных пятен тромбированной застойной мертвой субстанции, некогда снабжавшей живое.

      А она… Что ж, ей было грустно. Но Татьяна понимала, что ничего не изменить. Не с ним.

      Это внезапно началось на какой-то новогодней вечеринке три года назад, куда Вадим пришел со своей прежней женой, и плавно сошло на «нет» с течением времени. Она тогда хотела его. Он – хотел ее. Они получили друг друга. Просто чувства одного оказались менее жизнеспособны, чем такие же – другого. Потому что она хотела его и сейчас. Это извечная проблема парных игр. Тех же нард, к примеру. Один еще азартен донельзя, а второй бросает кости лишь по инерции. Вадим был не из тех, кто по инерции. Он сообщил Татьяне о своем решении, как только понял, что Света – это не просто партия. И не просто – серьезно. Света – это единственно возможное. Единственное то самое. Та самая. Жизнь. В которой он и она – звенья одной ДНК и не живут друг без друга.