И он тяжело затопал к «буржуйке», потому что сегодня дежурил у печи. До наступления ночи он ещё не раз вступит с кем-нибудь в спор, поругается, похнычет, поворчит. Это так же верно, как и то, что в его дежурство «буржуйка» будет дышать на ладан.
Мусу вышли провожать его бывшие сокурсники. В комнате осталось не более трёх студентов.
– Так вот он какой, Муса… – задумчиво произнёс Саттар с видом первооткрывателя. Видимо, и на него встреча с поэтом Мусой Джалилем произвела большое впечатление. Не прошла она бесследно и для Ахметсафы. Казалось, Мусе заранее было известно, о чём лучше всего говорить в данную минуту и как заставить других поверить его словам, проникнуться его мыслями: ведь только в этом случае он признает тебя своим товарищем, протянет руку дружбы и может поделиться с тобой самым сокровенным, что накопилось у него в душе. Но он даже не посмотрит в сторону тех, кто не верит или хотя бы не полностью верит ему. Таков Муса. Но верит ли, готов ли верить ему Ахметсафа? Трудно ответить на этот вопрос после первой и пока единственной встречи. Но Ахметсафа нутром чувствовал, что Мусе очень хотелось вызвать к себе его доверие. Это желание было выражено не только в словах, но и во взглядах, жестах Мусы.
Позднее он узнал от друзей поэта, что в прошлом году у Мусы умер отец, а сам он тяжело заболел и долго не мог поправиться. Учёбу, естественно, пришлось прервать. Затем его как способного молодёжного лидера, сумевшего организовать в своём селе комсомольскую организацию, послали делегатом на губернский съезд учителей. Нынешним летом, спасаясь от голодной смерти, он появился в Оренбурге, отчаянно пытался выжить, даже чуть было не связался с какой-то шпаной. Фатых, этот стервец, прав в одном: только ленинскими словами желудок не набьёшь. От беды Мусу спас случайно встретивший его бывший учитель Нургали абый Надиев, который с великими трудностями определил паренька на учёбу в военно-политическую школу. Говорят, что решающую роль при зачислении его курсантом сыграло поэтическое дарование абитуриента… Муса с оружием в руках боролся с белобандитами, в последние месяцы снова болел, лечился в госпитале. Выздоровев, первым делом навестил своих сокурсников по бывшему медресе, ныне пединституту… Узнав обо всём этом, Ахметсафа почувствовал ещё большее уважение к Мусе. Такому джигиту можно было верить.
В середине зимы институт возглавил Нургали Надиев, преподававший до этого на военно-политических курсах, а ещё ранее работавший педагогом в медресе «Хусаиния» и пользовавшийся у шакирдов заслуженным авторитетом как человек требовательный, но справедливый. Преподавал он географию и математику. Его заместителем по политико-воспитательной работе стал Загид Шаркый. Вслед за этими педагогами с военно-политических курсов в институт перевелись ещё несколько студентов, среди которых был и Муса.
Джалилов лишь однажды заночевал в институтском общежитии.
– Мне здесь