– Ты только не волнуйся. Я и сам до сих пор в шоке, – бормотал Кирилл.
– Оставь это. Где Макс? Я могу с ним поговорить?
– Нет. Его увезли.
– Это какое-то недоразумение. В чем его обвиняют? – уже более спокойным голосом проговорила Анна.
– Ты знаешь о серии пожаров в домах местных богачей?
– Кажется, что-то такое слышала. Но при чем тут Макс?
– Погоди. Не торопи меня, – попросил парень расстроенно. – Я попытаюсь рассказать все по порядку, иначе ты не поймешь.
– Давай, только покороче.
– Пожары начались в середине лета. Поначалу им придавали мало значения. Дачный сезон, сама понимаешь. Несколько случаев списали на неисправную проводку и все такое. Квартиры выгорали дотла, а с ними, разумеется, деньги и документы. Но недавно в одной квартире «сгорела» металлическая шкатулка вместе с драгоценностями. После этого завели уголовное дело…
– Я все еще ничего не понимаю. При чем тут Макс?! – почти закричала Анна.
– Они нашли шкатулку…
– Замечательно. И что дальше?
– Они нашли ее у Макса. Только что. При обыске. Она лежала в лоджии, в ящике, где он хранил инструменты.
– Бред какой-то! Ты хочешь сказать, что Макс – тот самый вор? Да как ты смеешь!
– Анна! При чем тут я?! – чуть не плача, воскликнул Кирилл. – Эти люди… Они вломились в дом, у них был ордер… Они даже не особенно искали, сразу пошли в лоджию и там нашли проклятую шкатулку, канистру с бензином, несколько упаковок резиновых перчаток. Они даже слушать ничего не захотели, просто надели на него наручники и увели.
Кирилл старался говорить мягко, опуская подробности ареста, но его слова казались жестокими и беспощадными, как удары молотка, загоняющего гвозди в крышку гроба.
Анна молчала так долго, что Кирилл заволновался, не упала ли она в обморок.
– Аня, Аня! Что с тобой? Ты меня слышишь? – взволнованно закричал он в трубку.
– Не ори, пожалуйста, – раздался в ответ ее тихий голос, из которого в один момент ушла жизнь. – Макса подставили. Только кто? – пробормотала она. – Ладно. Я что-нибудь придумаю.
Раздались короткие гудки. Анна отсоединилась.
Аккуратно положив трубку на рычаг, она повернулась к телефону спиной и медленно пошла на негнущихся ногах, переставляя их очень осторожно, словно больная, проведшая несколько месяцев в постели, к широкой тахте. Опустилась на нее, не отдавая себе отчета в том, что делает, и обвела комнату рассеянным взглядом. А заметив свадебное платье, все так же висящее на стене, вдруг засмеялась. Она смеялась все громче и громче, пока наконец не пришли слезы. Тогда она упала, уткнулась лицом в подушку, прижала маленькие кулачки к щекам, и громкие судорожные рыдания сотрясли все ее тело.
Постепенно жалобный плач становился тише, как будто со слезами уходила ее боль, а может быть, она просто выбилась из сил. Поднявшись, Анна вытерла руками слезы со щек, несколько раз шмыгнула носом и глубоко вздохнула.