Она рассчитала все правильно, но не учла одного. Впрочем, предвидеть такого поворота дела не могла даже она: в ее тайнике, до которого они добрались уже поздним вечером, было пусто.
Сумка, а вместе с ней и ценности исчезли…
Голос Банникова, когда он наконец обрел дар речи, вырывался сквозь плотно стиснутые зубы со странным свистом и был похож на шипение обозленной до крайности кобры, которой подсунули на ужин вместо живых мышей банку вишневого варенья. Отвращение и ярость буквально душили его, мешая говорить. Теперь Ане было не до шуток. Будь у нее под рукой кухонный нож, она предпочла бы перерезать себе горло, чтобы умереть с комфортом и без мучений.
– Ты!.. Да я тебя!.. Да чтоб тебе!..
Банникову никак не удавалось закончить фразу, что, возможно, спасло Ане жизнь и уж, по крайней мере, здоровье. Все силы старшего следователя ушли на попытку выразить то, что кипело у него на душе. Анна понимала, что в ее объяснения он не поверит. Она сама никак не могла понять, как такое вообще могло случиться. Она была уверена, что в ту ночь за ней никто не следил, с местом она тоже не могла ошибиться. Тогда что же произошло? Куда подевалась сумка? Она так погрузилась в решение этой загадки, что пропустила момент, когда Банников принял решение. Анна очнулась от грубого толчка. Ей приказали идти вперед по тропинке, и она побрела, то и дело спотыкаясь, поскольку в лесу совсем стемнело. Ударяясь о корни и коряги, она шагала вперед, тупо уставясь в широкую спину впереди идущего оперативника. В темноте она не могла разобрать, кто перед ней – Лазарев или второй, имени которого она не знала. Аня думала сейчас только о том, что план ее побега провалился и ловушка захлопнулась. Кобра получит-таки на ужин маленькую живую мышку.
От станции, на которой они оказались, до города было езды не более часа, но пригородные электрички уже не ходили. На обшарпанной двери кассы красовался ржавый замок, но на доске объявлений висело расписание поездов. После прочтения выцветшего на солнце «документа» выяснилось, что как раз через пять минут здесь сделает остановку скорый поезд, следующий до города. На нем милиционеры и решили вернуться в город. Мнения Ани, разумеется, никто не спрашивал.
Проводница, слегка напуганная появлением стражей порядка, да еще в сопровождении «преступницы», безропотно предоставила им свободное купе в середине вагона. Анна, ни на кого не глядя, забилась в самый угол сиденья, подальше от красноречивых взглядов сопровождающих. О том, что ждет ее по возвращении, даже думать не хотелось. Все трое молчали, отчего Анне делалось еще страшнее. Особенно после того, как Лазарев вышел из купе. Он был единственным, кто, как ей казалось, не испытывал к ней ненависти. Но после обнаружения таинственно опустевшей захоронки и у него вряд ли осталась