И подумалось ей вдруг о даче, почти заброшенной ею, до которой руки все не доходили. И забор там уже почти повалился, и душ забился, но все было некогда выкроить день, чтобы съездить на дачу: то показы, то свидание с очередным ухажером. То дела домашние или суматошные какие-то набеги на магазины.
И вспомнилось ей, пока она лавировала между машинами, резко перестраиваясь из ряда в ряд, как любили они раньше с Сонькой приезжать на дачу, какой самовар там разжигал Славка, бывший Наташин муж, какие чаи с мятой и мелиссой они там пили…
Сейчас не было уже рядом Славки, и как-то так получалось, что не было времени с Сонькой поговорить по-человечески, не было времени распивать чаи на даче…
И опять вспомнилась ей бабушка, и это ее: «Не беги… Не торопись… Не спеши…»
И – что-то еще говорила ей бабушка, что-то важное ей объясняла в детстве, что нужно было ей, Наташе, сейчас вспомнить, но дали зеленый свет, и она нажала на газ и не убирала ноги с педали, потому что уже опаздывала, и клиентка действительно была противной, капризной, – Наташа уже с ней намучалась: то она встречу отменяла, то в последнюю минуту передумывала брать квартиру, которая уже шла на оформление. И Наташа мчалась, лавируя в потоке машин, встраиваясь в узкие места, делая резкие повороты, подсекая водителей, заметив не раз в боковом стекле злое выражение лица или поднятый вверх палец. Но – некогда ей было – она спешила.
И опять вспомнилась бабушка с этим вечным ее – «Не беги… Куда ты спешишь – на тот свет?..»
И почему то именно эти последние слова и как бы высветили еще один сюжет сна.
Там была бабушка.
Она держала ее, Наташину, руку.
И она что-то ей говорила, что-то важное.
И Наташа опять напряженно начала вспоминать, что там важное происходило, что важное они ей там говорили, – и опять на секунду жутко ей стало от этой картинки – трое покойников обнимают ее и что-то проникновенно ей говорят.
Что-то такое ужасное было во всем этом, что ее, Наташино, спасительное, «покойники – это к дождю» больше не действовало, и она в напряжении от этих своих мыслей и каких-то жутких ощущений от почти вспомнившегося сна, который оставался пока немым, как живая немая фреска, нажала на газ сильнее.
И уже не контролировала нажатие педали, потому что увидела вдруг все целиком.
Всю эту живую фреску.
Бабушка держит ее за руку, как будто хочет удержать ее.
Папа отталкивает ее, как