И вот я обняла мою маму под мышки, подумав, что она уже у меня, но та быстро подняла руки вверх и я снова держала ее запястья, которые успела схватить в последнюю секунду. Меня охватило оцепенение, слезы ужаса хлынули из глаз. И… последняя сила, может еще что-то, помогла мне, и, перетянув ее к себе через перила, я в изнеможении рухнула на балкон, занесенный снегом. Потом мама начала куда-то собираться и прощаться. Я ничего ей не говорила. Я понимала, что теперь, когда жизнь ее только в ее руках, она ничего с собой не сделает. Потом я помыла ноги и легла спать».
Не мне, Тане Елагиной, судить, ничтожна роль вина в деле прогресса или нет. Может, соседка, вцепившаяся в волосы Надиной мамы, крики «всё! всё!» и бессмысленные глаза алкоголиков окупаются? Может, они мелочь по сравнению с той пользой, которую вино нам неведомыми путями преподносит или преподнесет? Над полезной ролью сигарет я долго голову не ломала: они тоже делали какой-то баланс в экономике, а люди за это расплачивались ничтожно малой ценой – увеличением числа раковых заболеваний легких.
О том, что не мне обо всем этом судить, я решила правильно. Выводы, пришедшие в голову по прочтении одной статейки, заставили меня относиться к вину и сигаретам как к благодетелям человеческим, и настолько большим, что я им простила и бессмысленные глаза алкоголиков, и увеличение числа заболеваний раком легких, и отчаянные крики «всё! всё!».
В этой статье шла речь об энергии адаптации. Выяснилось, что в человеке есть система, при внешних воздействиях возвращающая его в состояние равновесия. Мне очень понравилось, как она работает. Если мир дарит тебе нечто не соответствующее образу, сидящему в голове (например, кто-то делает гадость), то ты выведен из состояния равновесия (сердишься, плачешь, негодуешь). И это длится не вечно оттого, что сразу начинает действовать эта система, в результате работы которой ты адаптируешься, приспосабливаешься. Но как! Либо меняешь взгляды на мир (мне сделали гадость, и я буду), либо изменяешь сам мир в соответствии с твоими взглядами (учишь человека не делать гадости). Любой из выбранных путей адаптации предполагает затрату энергии, и не простой (это не калории), а адаптационной. Ее количество строго выделено каждому с рождения до самой смерти. И вот тут природа очень умно поступила: она не дала человеку права самостоятельно распоряжаться этой энергией. При желании можно растратить ее в один день. Адаптационная энергия поступает в организм порциями, и ее поступление регулирует пока никому не известный механизм. В экстренных случаях он может выдать норму дня за два или три, и тогда человек совершает чудеса: никогда не страдая любовью к спорту, можно с легкостью перепрыгнуть высоченный забор, если сзади несется бешеная собака. Но в тех случаях,