– Андрюша, о чем ты? Какие здесь могут быть люди?
– Не знаю какие, но знаю, что они есть. Помните, у дальнего карьера Хач кость нашел? Нижнюю челюсть человеческую?
– Было дело. Только не факт, что она человеческая была. Это мы так… предполагали. Да и могла от самолета попасть туда – там ведь немало народа погорело.
– Верно. Но ведь это было месяца через два после того, как мы здесь очутились. А кость выглядела очень старой и ничуть не подгорела. Так что не из самолета он была.
– Из-за какой-то сомнительной кости ты целую теорию раздул? – хохотнул Лысый.
– Нет. Это я так, напомнил. Вон посмотрите на башню. Мы с Киром решили еще раз попробовать в побег пойти. Я, когда народ на раздаче ужина толпился, пару дней назад туда залез через пролом в задней стене. Надеялся найти наконечники от дротиков, которые метал тогда арбалет. Пригодилось бы вместо оружия. Наконечников не нашел. Зато нашел нечто другое. Там, на закопченной стене, проступил рисунок. Был нарисован поселок – большой поселок, раза в три больше нашего. И пирамида за ним – наша пирамида. Она была нарисована открытой. Причем открыты были и западная, и восточная половины. И из них выползали «огурцы».
– И что ты там еще видел? «Черный квадрат» Малевича? Или «Джоконду»? – не унимался Лысый.
– Нет. Больше я ничего интересного не видел. Но и этого достаточно. Рисунок был старый, и на нем был изображен рассвет этого поселка. А мы попали сюда спустя много лет, когда здесь наступил упадок. Остались в итоге одни старики да калеки, восточная половина пирамиды больше ничего не запускала, а западная… западная работала как-то странно… неравномерно… непонятно как… Сами ведь все знаете.
– И при чем здесь люди?
– Ты окончательно отупел? – разозлился Андрей. – Ты видел когда-нибудь, чтобы обезьяна или дистрофик рисовал? Ты вообще можешь представить, что они на подобное способны?
– Сомневаюсь… – честно признал Лысый.
– Вот! Раз рисовали не они, то кто? Ясное дело – до нас, получается, здесь тоже были пленники. И пленники очень похожие на нас. Эти твари нам не сильно удивились и обращались с нами явно опытно. Вспомните, они сразу разделили нас на мужчин и женщин. Если бы они видели людей впервые, то не стали бы это делать.
– Почему? Они видели, что мы отличаемся между собой, и разделили нас.
– Смысл им разделять нас? Зачем, по-твоему, в тюрьмах принято держать отдельно мужчин и женщин? Я отвечу – если держать вместе, будут неизбежно вспыхивать конфликты. Откуда аборигены могли про это знать? Я тоже отвечу – они это знали, потому что уже имели дело с людьми! Ты все еще сомневаешься?! Если да, ты можешь оставаться! Эй вы! Все! Я с Киром ухожу! Мы это решили давно, и нам сегодняшние дела только на руку! Хотите – оставайтесь! Но учтите, склад с халвой сгорел, другой пищи в округе нет! Вам волей-неволей придется уйти из поселка, если охрана не очнется! А впрочем, чего я перед вами распинаюсь! Арривидерчи!
Андрей, сорвавшись с места, кинулся за Киром