Первая мировая война в зеркале кинематографа. Материалы международной научно-практической конференции 8–9 октября 2014 г.. Сборник статей

по поводу нехватки кинохроники, немецкие операторы должны сами отправиться на передовую и снимать эти исторические дни»[2]. Несколько гражданских операторов именно так и поступили, но большинству не удалось добраться до фронта. А те, кто все же попал на передовую, столкнулись со скептическим – если не презрительным – к себе отношением со стороны военных. Нескольких операторов арестовали, другим велели убираться с поля боя из-за опасений, что их камеры могут быть ошибочно приняты за артиллерийское вооружение и вызвать огонь противника. К концу лета 1914 г. еще до официального объявления воины несколько немецких кинокомпании попросили разрешения снимать на фронте. К осени 1914 г. с таким прошением обратились 64 компании. В итоге особое разрешение было предоставлено лишь нескольким из них, тем, которых военные сочли достаточно «патриотическими».

      Немецкие военные операторы на фронте. Ок. 1917–1918.

      Немецкие военные операторы на западном фронте. Июнь 1917.

      Работе гражданских операторов на фронте мешало то, что они не были солдатами. Вот что писал об этом в 1915 г. оператор из Мюнхена Мартин Копп: «Особенно сложно снимать из окопов, поскольку они вырыты так, что подобрать хороший ракурс невозможно. Снимать же бой еще сложнее, поскольку оператору, естественно, ничего не сообщается о планируемом наступлении»[3].

      Киноцензура усугубила эти проблемы: многие снятые сцены впоследствии запрещались по соображениям «шпионажа». В результате таких ограничений немецкой кинохроники собственно боевых действий за первые три года войны практически не существует. Не считая постановочных боев, имелись лишь кадры тыловой армейской жизни: войска готовятся к наступлению, процесс снабжения, полевые пекарни и госпитали, захваченные военнопленные. Все эти кадры можно рассматривать как суррогатные, которые вставлялись вместо хроники реальных боевых действий. И кинозрители, и газетчики прекрасно знали об этих ограничениях и с полным основанием критически отзывались о недостаточном объеме хроники актуальных событий. 6 февраля 1915 г. журнал «Lichtbild-Biihne» писал: «Нет репортажей о текущих событиях. Военная хроника – это случайный набор изображений и сцен, которые можно с равным успехом показывать и сейчас, и спустя несколько недель. <…> Зрители давно утратили интерес к подобным новостям»[4].

      Из-за растущих потерь и ухудшения ситуации с продовольствием, – до конца войны немецкая империя потеряла 500 тысяч человек в результате болезней и голода, – нарастающих антивоенных настроений и стремления немцев к миру критических замечаний раздавалось все больше и больше. В декабре 1915 г. в Берлине прошла первая из целой серии антивоенных демонстраций; 1 мая 1916 г. Карл Либкнехт выступил на антивоенном митинге в Берлине. Осенью 1916 г. немецкие военные попытались положить конец такому развитию событий, взяв под свой контроль службы новостей, бывшие ранее чисто гражданскими. Так 30 января 1917 г. возникла Bild- und Filmamt (BuFA)[5]. Существовавшие