– Ну, тем более. Вода теплая, акул нет, берег реально близко. Я знаю этот остров, там есть городок с туристическим центром. Кажется. Ничего с ней не будет. Максимум простудится. Ну и поделом… Давай дуй в свою каюту. Еще рано, я хочу спать.
Москва, 2011 год
Месяц назад в жизни двадцатипятилетней Юлии началась череда неудач. Фортуна брезгливо отвернулась от нее, привыкшей к статусу любимицы судьбы. Как будто бы она перешагнула невидимую черту, разделившую ее жизнь на две части – в одной она легкомысленно порхала, легко собирая все возможные трофеи, а в другой – пыталась сохранить остатки надежды на лучшее.
Сначала она потеряла работу. Потом как-то незаметно, купюра за купюрой, истаяло то, что поколение ее родителей называло «на черный день», а современная молодежь «финансовой подушкой». Юлия привыкла тратить бездумно, с размахом римского гедониста, прожигать всё то, что попадало к ней в руки. Жить так, словно завтра не наступит. Теперь ее новой работой было ходить по многочисленным собеседованиям, с каждым днем осознавая, что ее резюме вовсе не является волшебным «сим-симом» в этом потрепанном экономическим кризисом городе, и выслушивая ленивое: «Мы подумаем и вам перезвоним», что на жаргоне хедхантеров означало: «Мы люди вежливые, но не пойти ли вам в задницу?»
Время шло, паника нарастала. Дальше – хуже. Посадили отца ее жениха, Юрия, и тот в считаные дни из статуса «золотая молодежь» скатился до положения «а кто ты вообще такой без своего папаши?». Такие метаморфозы негативным образом сказались на характере Юры. Расслабленная белозубая улыбка, по которой один баловень судьбы опознает другого, исчезла, уступив место выражению тревоги и нарастающей тоски. Юля начала с ним встречаться совсем девчонкой, ей не было и двадцати. Увлеченная внешней мишурой, падкая на лесть, а все окружающие называли их «золотая пара Юля-Юра», она не обратила внимания на то, что в ее избраннике нет ни внутреннего стержня, ни навыка переживать трудности. Юрий растерялся, как мальчишка, отцепившийся от родительской руки и потерявшийся в толпе супермаркета. Раньше он талантливо играл супермена, способного взмахом руки расстелить перед ней скатерть-самобранку, на которой будет весь мир, а теперь превратился в невротика с суицидальными мыслями. Выглядел он довольно жалко.
А потом скончался Юрин дед. Это было ожидаемо – дед несколько лет почти не выходил из дома, был похож на состарившегося голубя, кожа на лице просвечивала и напоминала пергамент старинных книг, рот превратился в серую щель, от белого пуха волос пахло лекарствами и библиотечной пылью. Смерть уже расправила над ним свои кожаные перепончатые крылышки, он уже давно принадлежал иному миру. Но почему-то его кончина стала для внука ударом. И ведь Юра даже не был особенно близок со стариком, но оказалось, что будто вместе с дедовым телом в гроб положили и часть Юриной жизненной силы. Внутренний огонек. Гроб с покойным дедом упокоился под толщей земли на Ваганьковском, а у Юры исчезла способность радоваться жизни.
Юрий позвонил Юлии и пригласил