Анти-Ницше. Малкольм Булл

его снова? Аргументы Ницше были нацелены именно на те практики общественного выравнивания и освобождения, что обнаруживаются в либерализме, социализме и феминизме. Большинство его недавних критиков стремятся заново утвердить политические и философские позиции, которые сам Ницше презирал. С их точки зрения, достаточно показать, что Ницше был аморальным иррационалистом антиэгалитарного толка, который не уважал основные права человека, чтобы его аргументы можно было отвергнуть. Но если оппозиция будет составлена из ранее существовавших традиций, она вряд ли сможет сместить Ницше с той позиции, которую он выбрал для себя, позиции философа будущего, который пишет «для человеческого рода, какого еще нет на свете»[122].

      Ницше, как самозваного Антихриста, который отвел себе последний день христианства и поставил себя в конец секулярной европейской культуры, этим христианством порожденной, не раздосадовало бы, если бы его «переоценку всех ценностей» продолжали отвергать те, кто цепляется за изничтоженные им ценности. Он бы вечно оставался в положении их эсхатологического супостата, предельного философа современности, которая никак не кончится, и ожидал бы того, что послезавтра он родится посмертно. Похоже, что нет той критики Ницше, которая бы заняла по отношению к нему ту же позицию, которую сам он занял по отношению к христианству. Постмодерн взрастил кучу постницшеанцев, озабоченных тем, как бы приспособить Ницше к своей собственной повестке, но было крайне мало постницшеанских антиницшеанцев, то есть критиков, чей ответ был бы направлен не на то, чтобы помешать нам дойти до Ницше, а на то, чтобы позволить нам его превзойти.

      Читать Ницше

      Главная помеха для развития любой формы антиницшеанства состоит, как указывает Уэйт, в том, что «большинство читателей ему в основном верят»[123]. Одна из причин этого в том, что Ницше дает своим читателям сильные мотивы для такой веры. «Эта книга для совсем немногих», – заявляет он в предисловии к «Антихристу». Она принадлежит только тем, кто «честен в интеллектуальных вещах до жестокости»[124]; кто, «как то свойственно сильному, [должен] отдавать предпочтение вопросам, которые в наши дни никто не осмеливается ставить; необходимо мужество, чтобы вступить в область запретного»:

      Вот кто мои читатели, читатели настоящие, читатели согласно предопределению; что проку от остальных? <…> Остальные – всего лишь человечество <…>. Нужно превзойти человечество силой, высотой души – превзойти его презрением…[125]

      В самом акте чтения Ницше услужливо предлагает любому, но не каждому, отождествиться с господами. Отождествление с господами означает осуществляющееся в воображении освобождение от всех общественных, моральных и экономических ограничений, которыми обычно связаны индивиды; отождествление с «остальными» предполагает, что придется прочесть много страниц оскорблений, обращенных на людей, похожих