С аниматизмом связан анимизм (от лат. animus – «душа») – вера в одушевленность предметов. На заре человечества наличие души приписывалось небу и солнцу, радуге и зарнице; стихийным явлениям – грому и молнии, дождю и граду; окружающей природе – морю, рекам, озёрам, водопадам, источникам и ручьям, горам, холмам, скалам, пещерам и отдельным камням, лесам, рощам, деревьям и т. д.
Не маслина шумит листвой в священной роще, полагали древние греки, это дриада – лесная нимфа, скрытая в ней, разговаривает на неведомом языке. Не быстрина мутит воду в речном омуте, думали славяне, это разыгрался дедушка-водяной.
Духи были прочной «реальностью», и существование их никем не подвергалось сомнению. Более подробно об этом – в шестой главе.
Магия – явление более раннее, чем анимизм. Она ещё не предполагала существование деятельных духов, к которым можно было бы обращаться с просьбами и требованиями. Считалось, что человек сам может добиться желаемого исхода событий, если совершит перед этим или при этом определённые действия, имеющие магическое значение. Анимизм вызвал к жизни духов, наделив их властью, волей и силой, и теперь, чтобы добиться желаемого, человек должен был прибегать к их посредничеству. Для того чтобы посредничество обернулось в его пользу, человек применял все доступные ему способы и приёмы: подарки, дары, жертвы, сложные обряды.
По мнению С. Наровчатова, именно анимизм впоследствии развился в сложную и разветвлённую систему представлений человека о мире, которая называется мифологией11.
Сергей Наровчатов в своей книге попытался реконструировать тот мир, в котором жил человек в древности. Вот что у него получилось: «Людей было меньше, земля была пустыннее, но мир был гуще населён, чем в теперешние времена. Человек не чувствовал себя одиноким ни в дремучем лесу, ни в скалистых ущельях, ни в морских волнах. Везде… кипела сложная, удивительная жизнь. Если терялась под ногами тропа, ему было ведомо, что это шутят с ним дриады – лесные нимфы, и он обращался к ним со словами мольбы и укора. И, глядь, тропа опять ложилась под ноги. Во рту пересыхало от жажды, и вот сквозь ветви сверкало нагое девичье тело… Это наяда – речная нимфа – указывала ему путь к реке. Ночью пляска теней вокруг костра вставала перед его глазами диковинным танцем косматых фавнов. Он засыпал под звуки свирели, доносившихся издалека, и знал, что это Пан – бог леса – помогает ему перейти от бодрствования ко сну. Глаза путнику смежал властный и вкрадчивый Морфей…
Когда… парус выносил его ладью в море, человек следил весёлым взглядом за играми нереид и тритонов, сопровождавших его в плавании. Он видел… и самого Посейдона, рассекавшего трезубцем волны
Из моря