I
Я родился в год восхождения на престол Царя, будущего Императора Федора Алексеевича, и мой отец, Петр Авгиевич Шароваров, хотел назвать меня именно Федором в честь этого знаменательного события, но у г-жи Истории желания были иные: за неделю до моего рождения скончался от тяжелых почек мой двоюродный дядя, Авгий Федорович Шароваров, и моему отцу не оставалось сделать ничего, кроме как почтить его память (к тому же Авгием звали и моего деда), дабы не прослыть среди остального множества Шароваровых ненавистником двоюродных дядей.
Имя Авгий все же было слишком старомодным для, пусть и младшего, сына купца первой гильдии, и отец выбрал имя Евгений, как самое созвучное из тех, на которые пришлось мое календарное рождение. «-Ус» прицепился к нему случайно, потому что мановением г-на Судьбы усов у отца никогда не было, и он совершенно по этому поводу изводился.
Мой старший брат Кирилл в то время был еще только четырнадцати лет от роду, и, хотя позднее он отрастил и усы, и заметную бороду, во время моего рождения его лицо еще было совершенно чистым, и отец опасался, что его ветви Шароваровых предстоит существовать без подбородочной и подносной растительности. В попытке обмануть г-д Судьбу и Историю отец нарек меня Евгениусом, надеясь таким незамысловатым образом привлечь их внимание, и, как всегда бывает в таких проектах, глубоко просчитался. Мой брат Кирилл, как уже поминалось, отрастил и усы и бороду, я же до сего момента, а мне уже сорок восемь лет, не вырастил на лице ни волоска, ни пучка, да и не особенно к этому стремлюсь (волею того же г-на Судьбы ни мне, ни моему брату не передался от моего отца его интерес к лицевой растительности).
Имя Евгениус означает «хорошо рожденный» и, как многое в моей жизни, почти совершенно в своем значении противоречит истине, потому что, хоть сами роды и были быстрыми и легкими по сравнению с теми мучениями, которые тогда еще только предстояли моей матушке с моей сестрой Эстрейей, но хорошими их назвать было бы трудно. В комнате, в которой на кровати лежала моя матушка, было темно от черного дыма, поднимавшегося от Новых торговых рядов, потому что родился я на утро Большого пожара.
Accoucher, принимавший роды у многих Шароваровых, за два дня до моего появления на свет заявил, что совершенно не опасается лошадей, после чего попал под карету и сломал обе ноги, и на его место была призвана повивальная бабка, которая, хоть и знала свое дело и совершенно устраивала мою матушку, несколько пугала моего отца своим длинным и широким носом. В общем, в доме царил хаос и даже некоторая паника (в лице моего отца, который в такие минуты становился очень громок и поразительно разговорчив, хотя обыкновенно являлся человеком тихим и вполне покойным).
II
В месяц моего рождения в Москве было решено возвести Новые торговые ряды на Колокольной площади, потому что Старые ряды на Павелецкой стали слишком малы;