Исчерпав все возможности в Генуе, я решила, что смысла нет там оставаться. Мой телефон есть везде, где возможно. Когда я была в Савоне до этого, мне показалось, что здесь больше возможности найти работу. Как-то процесс идет. А в Генуе очень много желающих, и с работой трудно. Поэтому я здесь. Рассчиталась с той квартирой и переехала в другую, в Савоне. Немного дороже (8 евро), но гораздо цивильнее. Во-первых, я здесь в комнате одна (а там нас было 4). Чище и более благоустроено. Вообще квартирки здесь неплохие. Снимают наши же русские или украинцы. Потом пускают жильцов, за их счет оплачивают квартиру и живут. Работу ищут такую, чтобы только днем, а ночью дома. Деньги еще, правда, тогда нужны на продукты, но зато свободны. Для меня это пока недосягаемо. В первую очередь мне надо найти работу, но такую, где мне будут делать документы. Потом получить документы и легализоваться. Потом уже, когда я подзаработаю, можно будет думать о чем-то другом. Вообще, конечно, уровень жизни в Италии, в частности, выше, чем у нас. Они действительно живут и наслаждаются жизнью. А мы в России (я не беру во внимание отдельную категорию граждан, которые имеют возможность наслаждаться жизнью) не можем позволить себе многое из того, что имеют люди здесь.
Письмо 4
Я пишу вечером из квартиры, где я теперь живу. Нашла новую работу. Это в Савоне. Мужчина 44-х лет. Три года назад попал в аварию. Теперь полностью парализованы ноги, а руки почти не работают. Кое-что может поддержать с помощью рук, но не пальцев. У него кровать с управлением, а чтобы пересаживать его на кресло, надо также использовать специальное устройство, с помощью которого его можно поднимать и переносить в каталку. Он живет один. 4 комнаты и кухня, 2 ванные комнаты. Несколько лоджий. В принципе нормально. У него 3 сестры и 1 брат. Они не могут дать все воскресенья выходные, только два. Мы договорились, что на неделе я буду свободна в течение 2—3 часов, и через воскресенье выходной. Я попросила, чтобы изредка они мне давали выходные в субботу и воскресенье, но без часов на неделе. Потому что я хочу куда-нибудь съездить. Здесь рядом Франция. Они мне доплачивают за то, что меньше выходных, и я получаю 1000 евро. Насчет пермессы не знаю: они не хотели делать, и я решила сразу не настаивать, а потом, когда поближе будет к тому времени, когда выйдут документы, поговорить. Я думаю, что получится. Потому что он больше страдает не от того, что больной, а от того, что молодой, а не может больше иметь женщин, детей. Ему требуется внимание. Если не захочет, чтобы я уходила, то он сделает все. А он не захочет. Уже сегодня сам начал этот разговор, и я поняла, что все возможно будет сделать.
Поначалу мне было не по себе. Он, конечно, страдает, а когда тебе чуть ли не со слезами говорят: не уходи от меня, не оставляй меня, то чувствуешь себя неловко. Но я только начала работать – буквально вчера вечером. Сегодня уже нормально. Можно ко всему приспособиться. Он, по крайней