Была близка стоянка скотников Жакыпа. Глава пастухов овец Ошпур, глава табунщиков Кубат, глава пастухов верблюдов Сарбан и глава пастухов коров Тургун рассказали по очереди, что со скотиной все в порядке. Охрану животных производят на должном уровне. Волков и других хищных зверей на землю пастбищ близко не подпускают. Грабителям и ворам дают достойный отпор. Жакып остался довольным и повернул Туучунака обратно.
Несмотря на хорошие новости о состоянии своих владений настроение у Жакыпа не улучшилось, а наоборот испортилось еще больше. «Для кого все это богатство, – думал он, – если Тенгир призовет его к себе, кому все достанется? Конечно соседние племена калмыков и манжу с радостью приберут все к своим рукам. Они, наверное, итак с нетерпением ждут, когда он, Жакып, шагнет в иной мир. Лучше раздать своему народу, как поступили ранее с драгоценностями. Каждому тютюну по отаре овец, несколько лошадей и коров».
Вот уже более тридцати лет он со своим народом находится в изгнании на чужбине и не имеет никаких вестей от братьев. Рядом нет родных, которые после его смерти могли бы придать останки земле.
Обида на судьбу с новой силой хлынула в его сознание. Он был не в силах удержать слез. По щекам потекли ручьи, облегчая тяжесть на душе и омывая густую седую бороду бая Жакыпа. Он даже не заметил ехавшего навстречу всадника. Очнулся, когда его окликнули:
– Бай отец, почему вы плачете?
Это был одиннадцатилетний Мендибай, сын погибшего аулчанина. Увидев его, бай Жакып еще больше расстроился. «О-о, Тенгир! Кому-то даришь детей! Почему, почему меня обделил таким счастьем?!». Отчаянный крик души Жакыпа должен быть услышан Тенгиром. Возведя обе руки вверх, он смотрел в Вечное Синее Небо. «О-о, мой Тенгир! Пусть продолжится род Орозду-баатыра по линии Жакыпа!». Он истово просил Тенгри, чтобы он подарил хотя бы одного сына, продолжателя рода и будущего обладателя богатого наследства.
Он еще раз взмолился: «О-о, Вечное Синее Небо! Мне уже сорок восемь лет! Силы мои иссякают! Не жалей для меня крошечного малыша!»
Показались юрты, в которых жили его жены. Он почувствовал злость к ним. Да, это они виноваты в том, что у него нет детей. Не могут они подарить ему счастье отцовства. «Может быть, пока не поздно, поставить третью юрту?»
Бай Жакып спешился у жилища старшей жены Чыйырды. Не стал он привязывать Туучунак к коновязи. Это обязанность младшей жены Бакдоолет. Почему-то ее не было видно, что еще сильнее обозлило его. Выскочила из юрты старшая жена Чыйырды и увидела рассерженного Жакыпа.
– Что стряслось, мой бай? – Чыйырды хотела успокоить мужа. – Все ли в порядке со скотиной?
– На что мне скотина! – прикрикнул бай Жакып на жену. – Для кого я преумножаю богатства?!
Чыйырды поняла, что творится в душе мужа. Он опять обвиняет жену за кличку «куубаш».
– Я уже старая, чтобы родить детей, – она тоже не отстала от мужа и сердито продолжила: – А твоя молодая токал что думает?
Встревоженная