– А это кто у нас такой? – обратился профессор к собаке, которая в ответ завиляла хвостом.
Прежде чем Уэллс успел объяснить, что щенок – живое напоминание о его неудаче, Джейн сказала:
– Его зовут Ньютон, и он живет у нас вот уже пять месяцев.
Чарльз опустился на колени и мягко коснулся белого пятна на лбу щенка, нашептывая тому на ухо что-то, что только один Ньютон и мог услышать. Обменявшись с собакой тайными признаниями, Доджсон встал, пригладил руками растрепавшиеся волосы и через маленький садик повел гостей к своему жилищу, расположенному рядом с башней собора. В одной из самых просторных комнат, где стены были оклеены обоями с огромными подсолнухами размером с торт, робот-слуга уже расставлял чайный сервиз на чудесном резном столе, вокруг которого стояли четыре чиппендейловских [8] стула. Услышав шаги гостей, робот обернулся, опустил металлические руки до самого пола и приблизился к людям, двигаясь на четырех конечностях. Затем опять принял человекоподобную позу и отвесил прибывшим театральный поклон, сделав такой жест, будто снимает перед ними несуществующую шляпу.
– Как вижу, ты по-прежнему не можешь удержаться от соблазна перепрограммировать своих роботов, Чарльз, – усмехнулся Уэллс.
– Понимаешь ли, таким образом я придаю им некую индивидуальность. Меня просто тошнит от скучной программы, которую закладывают в них на заводе, – с улыбкой пояснил профессор. Потом, обращаясь уже к роботу, добавил: – Большое спасибо, Роберт Луис. Никто не сумел бы расставить чашки вокруг сахарницы лучше тебя.
Робот поблагодарил за похвалу, и им даже показалось, что он покраснел, хотя, вне всякого сомнения, это было лишь еще одним нововведением Чарльза в изначальную программу. Уэллс весело тряхнул головой, а Роберт Луис, потрескивая коленными шарнирами, последовал к двери и занял там свое место в ожидании новых приказаний.
У биолога тоже был робот-слуга модели R.L.6 завода “Прометей”, но ему и в голову не пришло бы дать тому имя, соответствующее буквам заводской марки, и уж тем более – вскрыть его черепную коробку, вложить туда душу циркового акробата и провести соответствующую настройку. А вот Чарльзу, само собой разумеется, пришло. Он не мог принять вещи такими, какими их получил, он должен был непременно все переделать, подлаживая под собственные вкусы и предпочтения. Именно поэтому в свое время Уэллс выделил его среди прочих преподавателей.
Пока Чарльз вместе с Джейн заканчивал накрывать на стол, Уэллс воспользовался случаем, чтобы побродить по комнате. Здесь были собраны самые современные технологические артефакты. Он увидел подогреватель пищи, самопишущую рукавицу, излучатель тепла и даже мышь-пылеглотатель с открытым брюхом, словно Чарльз подверг ее вивисекции, о чем потом забыл или просто отвлекся, так и оставив стоять на столе. Были в комнате и другие предметы, которые позволяли обнаружить новые грани незаурядной