– Ну, если твоя прабабушка перебралась к сестре в Эстонию в войну, а не до войны, то, наверное, отец теперь не имеет никакого гражданства. Не так ли? – поинтересовался Виктор.
– Да, у него серый паспорт.[17] И у тети Зои серый… Все Соломины и Блиновы с серыми паспортами. Если Вы хотите папу на работу пригласить, то ничего не выйдет – с серыми паспортами в полицию не берут.
Виктор задумался. Он сам в начале девяностых взамен утратившего силу советского паспорта получил серый паспорт иностранца. Тоже из постоянного жителя Эстонии был политиками переведен в разряд временных, реально светила потеря работы… Много тогда ребят вынуждено было уйти из полиции. Кто-то потом уехал в Россию или на Украину, кто-то перебрался на Запад. Политика дело тонкое. Подручные Сталина в сороковых наворотили дел в Прибалтике, а тех, кто бежал из сталинской России, новая эстонская власть назначила козлами отпущения. Кому нравиться быть козлом отпущения? Серопаспортники – самая благодатная среда для роста эстонофобии. Нервный, с неустойчивой психикой паренек мог такого от своих родственников наслышаться.
Поглядывая изучающее на подростка, Виктор уже мысленно прикидывал, как поделикатнее расспросить паренька о том, что отец говорит об эстонцах в целом, но в это время дверь квартиры отворилась и в прихожую вошел Соломин-старший.
– Да у нас никак гости? – пробасил он, заглядывая в комнату.
Виктор поднялся из-за стола, шагнул ему навстречу:
– Здравствуйте, Сергей Юрьевич.
– Здорово, сосед, – переступая через порог, пожал тот протянутую полицейским руку. – Что-нибудь случилось?
– Разговор есть. Поужинаешь, забеги ко мне. Квартиру знаешь?
– В третьем подъезде, кажется?
– Восемьдесят четвертая.
– Договорились.
Сергей Соломин ужинал недолго – через пятнадцать минут он уже сидел на кожаном диване за журнальным столиком в квартире Виктора Демиденко.
Виктор не стал сразу рассказывать соседу о разбитом окне – окно дело третьестепенное. Для начала он расспросил Сергея, насколько тот доволен или недоволен выпавшей на его долю судьбой иностранца и вообще политикой государства по отношению к русским в Эстонии. Затем поинтересовался его мнением относительно Альбины Тылк.
– Очень хороший человек, – немного расслабившись после не особо приятных разговоров на тему межнациональных отношений, – ответил Сергей. – Всегда улыбается, ну и сам начинаешь, увидев ее, улыбаться. Потом весь день в душе как бы лучик светится…
Виктора, в отличие от Сергея, перемена темы не расслабила. Он напряженно смотрел в лицо собеседнику, как бы ожидая от него большей откровенности.
– Откровенно говоря, – уступая давлению, продолжил Сергей, – я даже мечтал как-нибудь заговорить с ней на улице, узнать о ее жизни, может помочь в чем-нибудь, но как-то повода не представлялось…
– Ну что ж, постараюсь удовлетворить твое любопытство, –