Цирюльник, ругаясь, искал повсюду, пока обнаружил своего ученика, который сидел за деревом, сжавшись в комок.
– Я требую объяснений. Сейчас же!
– Он… Этот старик скоро умрет.
– Это еще что за глупости, с чего ты взял? – Цирюльник смотрел на него с недоумением.
Ученик уже вовсю плакал.
– Перестань, – сказал Цирюльник. – Откуда ты-то знаешь?
Роб открыл рот, но слова застревали у него в горле. Цирюльник влепил ему оплеуху, и он тяжело задышал. Наконец заговорил, и теперь слова так и лились потоком, потому что в его сознании они крутились и бурлили непрестанно еще до того времени, когда он встретил Цирюльника и покинул Лондон.
Он почувствовал неминуемую смерть матери, объяснил он, так и произошло. А потом ему открылось, что отец умирает, и тот вскоре умер.
– Ах, Боже мой, вот оно что, – произнес Цирюльник с отвращением. Но слушал он внимательно, не сводя глаз с Роба. – Так ты хочешь сказать, что и впрямь чувствуешь, будто этот старик умирает?
– Да. – Роб даже не надеялся, что хозяин ему поверит.
– А когда?
Вместо ответа он только пожал плечами.
– Но скоро?
Мальчик кивнул. К сожалению, говорить он умел только правду.
В глазах Цирюльника он увидел, что тот хорошо это понимает.
Хозяин немного поразмыслил и, наконец, принял решение:
– Я пока избавлюсь от пациентов, а ты укладывай все в повозку.
Из села они выехали неторопливо, но как только их уже нельзя было видеть, помчались что есть духу по тряской дороге. Инцитат, громко шлепая и разбрызгивая воду, пронесся по броду через реку, а едва выбравшись на тот берег, распугал отару овец, которые заблеяли так громко, что заглушили вопли разъяренного овчара.
Роб впервые увидел, как Цирюльник нахлестывает коня кнутом.
– Почему мы убегаем? – крикнул он, вцепившись в козлы.
– А ты знаешь, как поступают с колдунами? – Цирюльнику приходилось кричать, перекрывая топот копыт, стук и звяканье вещей, лежавших в фургоне.
Роб отрицательно покачал головой.
– Их вешают на дереве или на кресте. Иногда подозреваемых бросают в вашу Темзу, чтоб ей ко всем чертям провалиться, если тонут, их признают невиновными. И если этот старик умрет, то все скажут: это мы виноваты, мы колдуны, – проорал он, не переставая нахлестывать вконец перепуганного коня.
Они не останавливались ни для того, чтобы поесть, ни для того, чтобы облегчиться. К тому времени, когда Тату позволили замедлить ход, Герефорд остался далеко позади, но они не останавливались, пока не погас последний лучик дня. Они с Цирюльником, совершенно без сил, быстро разбили лагерь и молча съели что попалось под руку.
– Расскажи мне все заново, – наконец потребовал Цирюльник. – И не пропускай ничего.
Слушал