Гарантия полгода…
Гарантийный ремонт не распространяется на поломки, произошедшие по вине пользователя…
– На тебе твой сервисный центр… вповалку все лежат…
– Вот черт…
– Он самый.
Все так и сжалось внутри, только не уходи, только не бросай нас здесь, только не… Он как будто и сам понял, открыл мою грудь, заглянул в сплетение микросхем…
– Счас, инструкцию найду… О-ох, сам черт ногу сломит… счас, буду платы менять…
– Ага, меняй…
– Черт тебя дери, какая ты модель… неладно скроен, да крепко сшит… больше похоже на самые первые, седьмую или восьмую… А что, в таком захолустье могла сохраниться и семерка, тут нет строгих людей в строгих офисах, которые смотрят на номер модели и показывают на дверь…
– А все-таки… модель какая?
– Не боись, про твою читаю, двадцать вторую… счас, платочку отвинчу…
– Да нет… у тебя.
– Говорю, хорошая.
Хотел сказать – ну тебя, не успел, что-то шевельнулось в груди, так и подскочил на месте, есть в жизни счастье, когда твое тело принадлежит тебе…
– Чш, не дергайся, дай хоть крышку на место ткну, опять счас посыплется все…
– Спасибо…
– Не во что.
– И будет во что, я сейчас… я мигом… до магазина, тебя чем порадовать?
– Ничем меня не порадовать, давай этих чинить… О-ох, кто ж эту инструкцию-то писал, хоть бы микроскоп к ней приставили… Ну что ты на меня смотришь, гляди, я за смотр деньги беру…
Я смотрел на него – не понимал, посадка головы выдавала какую-то совсем раннюю модель, шестую или пятую, порезы на руках могли остаться вообще у каких-нибудь допотопных четверок…
Ближе к вечеру оживили Кирюху и еще двоих в сервисном центре, работа пошла быстрее, еще бы не думать, что еще воскрешать и воскрешать, шесть миллиардов, или сколько нас там сейчас…
Понять бы еще, что за модель, нет, зря я его к старичкам причислял, что-то из новых, у старичков такое не видел. Когда ближе к вечеру расселись заряжаться, выпотрошил из сумки что-то белое, рассыпчатое, хватал губами, ртом, проталкивал в горло, так я и не понял, что это было, подзарядка или прочистка двигателей. Ближе к ночи он куда-то пропал, появился только к утру, потягивался, щурился, широко раскрывал рот. Я снова спросил его про модель, он ляпнул – пятидесятая, так я и не понял, шутки он со мной шутил, или правда… а кто знает, это у нас двадцать вторая, а где-нибудь в столице уже и тридцатая, чего доброго, есть… А в Европе и сороковая, а в каких-нибудь секретных лабораториях и пятидесятую сварганили…
Хранить вечно
Знать бы, кто тебя убил…
Знать бы, кто это сделал – я бы не пощадил его.
Я бы нашел его на дне океана. И на вершине самой высокой горы я бы нашел его. И там, на самом краю земли, куда уходит солнце – я бы нашел его, я бы пронзил его грудь мечом, как он пронзил твою грудь, и он лежал бы бездыханный у моих ног, как ты лежишь сейчас в холодной гробнице…
Элл моя.
Все,