Так вот, Захар Тимофеевич ядовитой жужелицей влетал по ночам к приунывшему Фоме Аркадьевичу в убогое жилище и теребил того кусающими словами:
– Менеджмент Газпрома выплатил себе царские подношения по завершении прошлого года и норовит перевести городской люд на европейские тарифы. И руководство Сберегательного банка себя, родимого, не обделило.
Далее радетель всеобщего блага методично проходился по влачащим горестное существование соседям бывшего опера в отставке, чьи судьбы так тяготили сторонника социальной справедливости:
– Твоя соседка Иванова будет на костре варить борщ и стирать в котле исподнее бельё мужа! А Петрову здорово подфартило – за исключением одного процента все российские мотоциклы идут на экспорт. Как экзотические рыдваны! Так что для россиян по усам текло, да в рот не попало. И Сидоровой одна дорога – в литературные рабы на галеры. С взлелеянной русской литературой верой в человека!
Пасквильные заявления помрачали дух Фомы Аркадьевича окончательно. Именно поэтому блюститель порядка в прошлом тщился развернуть бурлящую речь товарища Кротова на стилизованной под броневик машине в обывательское русло, бесясь от фразёрского ража сподвижника. Впрочем, ласкающий взгляд на лежащий в ногах заряжённый револьвер у рычага управления автомобилем для усмирения ухватистых мажоров вносил в душу мимолётное успокоение как знамение будущего упования.
О чём Дмитрий Дмитриевич Кариес, санитар местного морга, мог только мечтать. Охранитель промежуточного покоя сограждан между тем миром и этим относился к оружию подобно огнетушителю к пламени, норовя самаритянином вставить благочинное слово в разгар идеологических потасовок.
После убытия в первопрестольный град посланца растущей луны с попугаем на плече автор индуктивного метода расследования преступлений погрузился в дремотную хандру и только вздыхал при звуке шагов за обитой дерматином дверью. Тем паче, что накануне выборов местного градоначальника в окошко жилища залетела заморская птица с оранжевым хохолком на голове – по всем признакам покинувшая седовласого старца спутница.
Оная была жестоко ощипана и сильно побита. Видать, досталось пернатому созданию от борцов против коррупции в златоглавой Московии! По прибытии птица с налившейся от жгучей ненависти кровью глазом выкрикнула человечьим голосом, завалившись на бок:
– Ещё Гегель говорил о главной проблеме демократии – «всякая часть народа может объявить себя Народом»! Сгинем, братцы, сгинем!
Засим приняла вид опьяневшей из-за перебродившего сока рябины свиристели, затаившись на посудном шкафчике над обеденным столом. Но когда в дверь бедняцких апартаментов санитара морга нагло просовывалась чья-то бритая макушка с волчьим оскалом на толстощёком лице, попугай возвращался к жизни этой тирадой. Заскочивший как-то