пришло осознание. То чувство, то жжение в груди, которое я испытал прямо перед походом на благотворительный вечер, оно уже беспокоило меня тогда, когда я в последний раз видел свою маму. Когда я в последний раз увидел её искреннюю улыбку и в последний раз ощутил её горячие губы на своём холодном лбу. Оно, это чувство, настигло меня именно тогда и вернулось за мною вновь. Внезапно воздух рассек звук сирены. Это была скорая помощь, подоспевшая к нашему дому. Несколько человек спешно забежали в дом и сразу же дали Алексу и Мэри какие-то указания. Затем, они, всё также спешно, водрузили отца на носилки и скрылись за пределами моего понимания. Хотя, на данный момент я находился в таком состоянии, что моё понимание ограничивалось лишь стеной, на которую был направлен мой взор, и некоторыми тихими звуками, доносившимися откуда-то из-за спины. С каждой секундой они приближались и становились всё громче и чётче. В конце концов, я осознал, что инициатором этих звуков являлся один из работников бригады врачей. Он подошёл ко мне, осмотрел меня, открыл свой футляр и достал оттуда что-то шуршащее. В его руках находился наполненный шприц. Резким движением руки он сделал мне безболезненный укол, от которого я немного расслабился и погрузился в полусонное состояние. Я прекрасно понимал, что происходило вокруг, но различить фантазии, которые выдавал мой, пораженный суровой реальностью, мозг, от этой самой реальности я не мог. Я не мог сказать, сколько времени я, как овощ, пролежал на диване. Через какое-то время от лекарства не осталось и следа. Я встал, взглянул в окно и заметил, что солнце давно уже скрыто за горизонтом. На улице царила ночь. Мое притупленное внимание привлек включенный на кухне свет. Все тайны и догадки были разрушены тогда, как только моя нога переступила ее порог. За столом сидела Мэри и ложкой помешивала давно остывший чай. Я подошел ближе и присел рядом. Ее красные, заплаканные глаза будто смотрели мне в душу. Казалось, они тоже не понимали всего происходящего, пытались ответить на вопросы, у которых не было ответа.
Мэри – человек, который всегда был с отцом, всегда разделял с ним радость и горе, взлёты и падения. Отец часто говорил, что, как и в случае с нашей матерью, их с Мэри может разлучить лишь смерть – и при этом неизвестно, кто кого переживёт – добавлял он, посмеиваясь. Никогда бы не подумал, что день их разлуки может наступить так быстро. По моей щеке покатились слёзы. Чтобы хоть как-то утихомирить боль внутри, я обнял Мэри.
–Все ведь будет хорошо, правда? – спросил я её сквозь слёзы.
–Конечно, Сорото, твой папа сильный, он выкарабкается – ответила Мэри.
Это была самая искренняя ложь, которую я когда-либо слышал. Тем не менее, мне так хотелось в нее верить. Просто слепо верить. Яркий свет фар промелькнул через окно. Видимо, Алекс, наконец-то, вернулся из больницы. Входная дверь распахнулась. Повесив на крючок своё пальто, он, без лишних слов, прошел в кабинет отца. Мэри, видимо, поняла его намёк и последовала за ним. Моё сердце забилось быстрее.
Как
