То к братьям зайчатам из крайнего дома,
Стоящего возле стены исполкома.
Прошли год за годом, лета пролетели,
Котенок и пес, ясно, что повзрослели,
А братья зайчата, из крайнего дома,
Как были – живут у руин исполкома.
Пройдут год за годом, года пролетят и
Опять исполком возведут трижды клятый.
Но братья зайчата, и пес, и котенок,
Останутся вечны, крепки, как с пеленок.
«Приближается ночь, стынет прах…»
Приближается ночь, стынет прах
Беглых слов, неприличная кома
Притупляет старательно страх.
Ты в раю. По теории Ома —
Твой заряд, равнозначный концу,
Достигает предельных значений.
Кружит нью́тон по силы кольцу,
Стынет атом в пыли излучений.
Ты, наверно, проснуться хотел
И пойти погулять на фонтанку?
В голове было множество дел,
На лице – возражение танку.
Город пал. Город стынет давно,
Феникс рушит себя сожаленьем,
Поджигает сырое бревно,
Чтоб окутать деревья значеньем.
Ты в печали? А город в пыли.
Ты уснул. Ну, а город – руина.
Богом были тебе костыли,
Станет спальней сырая могила.
Заурядны приметы твои:
Ты поток, спящий игрек искомый.
А в башке лишь цветы, ковыли —
Это бред спепеляющей комы.
Приближается ночь, стынет прах.
Ты проснуться, похоже, не в силе.
Виден блеклый мундштук при губах,
Видно бледное тело в могиле…
«Цветок не красит всемогущий стебель…»
Цветок не красит всемогущий стебель
Не золотит луч солнца стольный град
Нет в мире места где я раньше не был
Нет дома где я не был бы распят
«Он, как трамвай – движение кругами…»
Он, как трамвай – движение кругами
Ничем не хуже, чем движенье вверх.
Конец, начало – два ребра медали,
Но возвращенье – круг, и человек
Давно вписал все хорды в амальгамы,
Чтоб сохранить движение и бег.
«Вы спите конечно же спите…»
Вы спите конечно же спите
Коробки синичек в зените
От спичек ни проку ни толку
Засунем же их в кофемолку
А птички другие они ли
На небе безбрачно парили
И плакали горько как тучи
Малы но довольно могучи
Ревнивы но жаль не женаты
Палимы числом ординаты
Гонимы и солью и селем
И годом и днем и апрелем
Они нам вчера прокричали
Про огненный страх и печали
Синички сплошные коробки
В прицеле голимой двустволки
«Твоя душа у дьявола в коллаже…»
Твоя душа у дьявола в коллаже,
Забытая,