Будто сообразив, что я всё поняла, рука ещё сильнее сжала моё запястье, так что я непроизвольно вскрикнула от боли, и резко дёрнула на себя, под одеяло, отчего я потеряла равновесие и резко раскрыла глаза…
Сердце колотилось, как бешеное, и мне пришлось дышать ртом, чтобы унять дрожь и внезапную нехватку воздуха. Я лежала на своей кровати, повернувшись лицом к стене, и таращилась в темноту, из которой постепенно проступали очертания действительности. Одна моя рука покоилась у меня под головой, а другая, та, за которую меня чуть не утащили, была прижата кистью к доскам стены практически вертикально, и затекла не столько из-за неудобного положения, сколько из-за невероятного напряжения, с какой прижималась к стене. Вспомнив, как меня мама в детстве учила бороться с ночными кошмарами, я три раза пробормотала: «Дурной сон, в форточку вон! Куда ночь, туда и сон!», а потом ещё три раза, потому что всё привидевшееся мне казалось настолько реальным, что детского заклинания не сразу хватило, чтобы успокоиться.
Восстановив кровообращение в кисти, я спрятала обе руки под одеялом и зажала между коленями. Только так постепенно мне удалось расслабиться и всё же заснуть обратно, без кошмаров и нервов.
Глава 7
Как здорово, что на каникулах можно валяться в постели сколько угодно, и никто тебя не подгоняет вставать! Я проснулась поздно, по привычке полистала старые чаты в телефоне, потом по второму разу прочла старые литературные журналы, и, наконец, пошлёпала на кухню.
Мама ещё спала. Я мимоходом заглянула к ней в спальню, посмотрела, как она ровно дышит во сне, и тихонько, стараясь её не будить, сделала себе омлет с чаем. Потом нарезала бутербродов, прихватила бутылку с водой, и пошла валяться на солнце, перечитывать привезённые с собой книги и разгадывать кроссворды в найденных в сарае советских газетах. Последнее удавалось лучше всего, потому что из-за жары меня слегка разморило, и смысл повествования в книгах ускользал. Кроссворды же можно было как начать, так и бросить в любом месте без ущерба для смысла.
Когда мне и это занятие надоело, а бутылка с водой опустела, я вышла с участка на улицу.
Анцыбаловка стояла в очень красивом месте. Кругом её обступал лес, сочный, зелёный, и на его фоне даже покинутые дома, обвитые плетьми вьюна, выглядели не так печально. Даже наоборот. Мне почему-то именно так представлялась вилла