Я очень любил снежную погоду и радовался ей, словно ребёнок из года в год, поэтому, выйдя из троллейбуса я, несмотря на очень продолжительную поездку, был в сравнительно неплохом расположении духа.
Дом родителей находился вдалеке от остановки, поэтому до него нужно было идти несколько минут. Химмаш был маленьким районом, поэтому обойти его от и до за час не представляло большой сложности. Но затруднение вызывали довольно большие сугробы, которые успели вырасти за считанные часы.
Где-то рядом с пивным магазином, на противоположной стороне улицы валялся пьяный мужчина, кряхтя и пытаясь что-то сказать. «Зачем доводить себя до такого состояния?» – подумал я. На помощь бедолаге вызвались две старушки, которые не смогли пройти мимо. Они поступили правильно, ведь кто знает, может тот несчастный умер бы, если бы его никто не заметил.
В глуби кварталов располагались обшарпанные гаражные домики, которые начали разрастаться с незапамятных времён. Между ними приходилось идти очень аккуратно, – если бы не снег, то грязь, лужи и ухабы выпачкали бы обувь в один миг. Во время снега же всё казалось каким-то сказочным и волшебным: деревья стояли, словно одетые в белую шубу, самодельные покосившиеся заборчики и изгороди примерили на себя пушистые шапки. Снег скрывал весь мусор, всю грязь, всё то, из-за чего в обычное время на человека находит грусть, а некоторые и вовсе впадают в чувство безысходности.
В глухих кварталах и дворах по улице обычно ходили подозрительные люди в спортивной одёжке, курящие мужчины с грозным видом, а иногда собирались компании, общающиеся друг с другом в перерывах между употреблением горячительных напитков.
На улице уже было совершенно темно. А снег всё продолжал идти. Миллионы снежинок летели с небес, стремясь найти свой покой на земле. Я любил останавливаться и поднимать голову кверху, наблюдая за этим завораживающим зрелищем. Мне казалось, как будто я лечу сквозь звёзды с огромной скоростью, преодолевая за секунду миллионы световых лет…
Родительская квартира находилась в обычном типовом двенадцатиэтажном панельном доме, построенном в восьмидесятых годах двадцатого века. Перед ним располагалось большое поле, заросшее травой, по которому я обычно и шёл, укорачивая путь.
Идти было трудно: выходя из съёмной квартиры я никак не предполагал, что погода преподнесет такой «подарок». Мои осенние ботинки были полны снега, а руки сильно замёрзли. На щеках выступил крепкий румянец, а нос стал красным. Я не обращал на всё это внимание, и продолжал спокойно идти, ведь оставалось совсем немного. Неожиданно откуда-то