Деррида обсуждает этот «чудовищный» текст с Мишелем Деги, раздумывая о возможности уменьшить его, не повредив сути. Однако жертвы, на которые пришлось бы пойти, слишком велики. 30 января он отказывается публиковать свое исследование в Critique, надеясь, что Пьель не будет слишком зол на него за это: «Я пользуюсь этим случаем, чтобы еще раз сказать вам, насколько рад тому, что могу сотрудничать с Critique и что прием, который оказывает мне главный редактор, я считаю честью»[309]. В конце концов статью «Насилие и метафизика. Очерк мысли Эммануэля Левинаса» соглашается опубликовать Жан Валь в двух выпусках Revue de métaphysique et de morale.
Начало этого текста еще больше, чем в «Силе и значении», отличается возвышенным, властным тоном, который совершенно не подходит для критической рецензии. На первых страницах, впрочем, речь идет даже не о Левинасе, а о философии как таковой:
Умерла ли философия вчера, после Гегеля, Маркса, Хайдеггера или Ницше – так что ей еще только предстоит направиться к смыслу своей смерти, – или же она всегда только и жила тем, что чувствовала свое приближение к смерти… умирает ли она однажды, внутри истории, или же она всегда жила в агонии, насильственным образом открывая историю и выставляя свою собственную возможность против не-философии… есть ли у мысли некое будущее по ту сторону своей собственной смерти или смертности, или же, как сегодня можно услышать, это будущее еще только должно прийти, исходя из того, что еще сохранилось в философии; так что странным образом у самого будущего еще есть будущее, – все это вопросы, на которые не ответишь[310].
Далее Деррида предпринимает, по его словам, «весьма частичное» прочтение произведений Левинаса. Особое внимание он уделяет намеченной в них встрече «двух исторических сказаний – еврейского и греческого». Задача представляется, по-видимому, скромной: «Сначала мы хотели бы оставаться верными темам и ставкам мысли, используя стилистические ресурсы комментария (оставляя в стороне несколько скобок и примечаний, содержащих наше недоумение)». Деррида подчеркивает сложность такого проекта: поскольку «стилистический жест… особенно в „Тотальности и бесконечном“, менее всего позволяет отделить себя от интенции», Деррида боится «прозаического выхолащивания в понятийной схеме, являющегося первым насилием всякого комментария»[311].
С первых недель 1964 года Деррида посещает курс Левинаса, который тот читает по вторникам вечером в Сорбонне, и на выходе из аудитории часто с ним разговаривает. Деррида хочет воспользоваться несколькими оставшимися до публикации его объемной статьи месяцами,