– Привет? – еще раз вопрошает он.
Дом не отзывается. Майкл захлопывает за собой дверь и пробирается через обломки кораблекрушения на полу прихожей: кубики, кукольная одежда и пластмассовые чашки.
В гостиной он видит сына, тот валяется на диване, положив одну ногу на журнальный столик. Он в одних трусах, глаза прикованы к экрану телевизора, на котором широко улыбающееся прямоугольное синее существо расхаживает по желтой местности.
– Привет, Хьюи, – говорит Майкл. – Как прошел последний день учебы?
– Нормально, – отвечает Хьюи, не вынимая большой палец изо рта.
Другой рукой он крутит прядь волос. Майкл Фрэнсис, как всегда, замечает, как его в равной мере ранит и трогает сходство сына с женой. Тот же высокий лоб, молочная кожа, веснушки, метелью покрывающие нос. Хьюи всегда был созданием своей матери. Все эти рассуждения про сыновей, верных отцам, про незримые мужские узы – с этим мальчиком такого никогда не было. Хьюи вышел из утробы защитником Клэр, ее союзником и подручным. Едва научившись ходить, он садился у ее ног, как собака. Ходил за ней по дому, выставив ухо, чутко улавливал, где она, о чем говорит, что у нее за настроение. Стоило отцу заикнуться, что он не может найти чистую рубашку или куда-то задевали шампунь, Хьюи набрасывался на него, молотя кулачками: в такую ярость его приводила даже тень критики в адрес матери. Майкл Фрэнсис все надеялся, что с возрастом это может измениться. Но, кажется, предвзятость Хьюи и не думает сходить на нет, хотя ему уже почти девять.
– Где Вита? – спрашивает Майкл.
Хьюи вытаскивает палец изо рта достаточно надолго, чтобы произнести:
– В лягушатнике.
Прежде чем задать следующий вопрос, приходится облизнуть губы.
– А мама где?
На этот раз Хьюи отрывает взгляд от экрана и смотрит на отца.
– На чердаке, – отвечает он.
Очень разборчиво, очень четко.
Отец и сын пару мгновений смотрят друг на друга. Интересно, Хьюи догадывается, что этого Майкл Фрэнсис и страшился с тех пор, как вышел с работы, с тех пор, как протолкался в битком набитый, плавящийся от жары вагон метро, с тех пор, как проделал путь по горящему городу? Хьюи знает, что он вопреки всему надеялся, что может вернуться и застать жену на кухне и она будет кормить детей чем-нибудь ароматным и питательным, а они, чисто одетые, будут сидеть за столом? Насколько Хьюи понимает, что происходит в последнее время?
– На чердаке? – повторяет Майкл.
– На чердаке, – подтверждает Хьюи. – Она сказала, ей много всего нужно сделать и что ее нельзя отвлекать, если только речь не о жизни и смерти.
– Понял.
Он идет на кухню. В духовке пусто, стол загроможден всякой всячиной: баночка чего-то, похожего на обрывки газеты в засохшем клее, несколько кисточек,