На экране тропическая столица Глантина выглядела как приподнятое мерцающее пятно, отделанное там и здесь темно-зелеными островками и погруженное в бледно-зеленое море. Странно, но я уже ностальгирую по Пирри, подумал он. У него все равно не было ни малейшего шанса выйти за пределы городского порта, но он полагал, что маршрут будет обычным: переход с суборбитального корабля на трубопоезд, потом где-то в глубине огромного ствола под названием Эквабашня нужно дождаться подъемника, добраться на нем до орбитального порта, а там уже пересесть на космический корабль. Направляться в космос прямо из Осеннего дома – это казалось ему неправильным и странным образом волновало душу.
Путь до Сепекте в зависимости от взаиморасположения планет обычно занимал от пяти до семи дней при стандартном ускорении в одно «же». Корабли были большими и удобными: вы могли гулять в свое удовольствие, заходить в рестораны, бары, экраны и спортивные залы. А на лайнерах покрупнее имелись даже бассейны. Минуты невесомости в середине пути были поводом для веселья и озорства (а нередко для поспешных и крайне неудовлетворительных совокуплений). Глантинцам не очень нравились путешествия при двойной перегрузке, но, прибыв на Сепекте, они все равно ее испытывали, так что полет был чем-то вроде тренировки.
Экран показывал Фассину, что перегрузка возрастает до трех, четырех, а потом пяти и более «же». Противоперегрузочный костюм Фассина подстроился под его дыхание, мягко помогая наполнять легкие воздухом без излишних усилий с его стороны.
– Я, пожалуй, вздремну, – сказала первый офицер Дикогра. – Или вы хотите поболтать?
– Вздремните, – сказал он. – Я сам думаю, не поспать ли немного.
– Отлично. Система все равно будет мониторить нашу жизнедеятельность. Ну, тогда до скорого.
– Приятных сновидений.
Фассин видел, как с экрана исчез Глантин. А за ним поначалу открылась не космическая ночь и не пенистые всплески звездных туманностей, а широкий, освещенный солнцем лик Наскерона, безумный вихрящийся танец газов цвета некой сказочной пустыни, однако состоящий из движения гигантских лент, словно противоположно направленные потоки жидкости кружились по поверхности планеты диаметром сто пятьдесят тысяч километров, гиганта, на который можно сбросить тысячу Глантинов, или Сепекте, или Земель, а ему хоть бы хны. То была не такая уж малая автономная система в системе Юлюбиса, огромный мир, который, с человеческой точки зрения, был настолько далек от понятия «дом», насколько можно представить, но тем не менее именно там Фассин уже провел бо́льшую часть своей необычной, аритмичной жизни, а потому, невзирая на свою непомерную величину, безумные магнитные и радиационные перепады, экстремальные температуры, убийственное давление, непригодную для дыхания атмосферу и опасных, непредсказуемо эксцентричных жителей, для Фассина и его коллег-наблюдателей Наскерон