– Да…
– Простите, я вынужден по-португальски расцеловать вас в обе щеки в качестве приветствия. – При этом он медленно наклонился и, выдержав паузу между прикосновениями к правой и левой, поцеловал меня в следы от уже успевших скатиться слез. – Почему вы так расстроились? Подумаешь, не удалось обмануть официанта в «Cipriani».
– Вы издеваетесь? И почему вы упорно продолжаете обращаться ко мне по-французски? До меня дошел смысл каждого сказанного вами слова на пляже.
– Так вы говорите по-итальянски? – спросил он уже на соответствующем языке.
– Я не могу похвастаться ни своим настроением, ни своим итальянским. – Да уж. Мой итальянский оставлял желать лучшего.
– Так на каком языке вы предпочитаете со мной общаться? – Его губы застыли в едва заметной улыбке.
– На языке «silenzio»[14]. Вы обидели меня на пляже. – Я перешла на английский.
– Обидел, чем? Тем, что не захотел, чтобы ваш труп вылавливали из океана?
– Я бы смогла…
– Нет. Не смогли бы. И никто из спасателей «Reid’s» не смог бы вам помочь. Океан – это стихия. Его невозможно ни очаровать, ни соблазнить. Он бы просто оставил вас себе в качестве сувенира.
– Но я же видела, что у вас получилось.
– Но вы – не я.
– Вот именно. Я – не вы. Возвращайтесь к своим друзьям. На меня и так смотрит весь ресторан после этих дурацких монет. А вы загораживаете им вид на ночные огни.
– Мадемуазель, весь ресторан смотрел и смотрит на вас не из-за дурацких монет. Вы обратили внимание, что средний возраст посетителей составляет примерно восемьдесят девять лет? Они смотрели на красивую одинокую девочку, сидящую за лучшим столиком на фоне заката, и где-то в глубине души сильно вам завидовали.
– Завидовали чему? Они живут в «Reid’s» и лениво пожевывают лобстеров по вечерам.
– Вы совершенно правы. Они живут в «Reid’s», разделывают лобстеров во время ужина, но все их деньги, – он обвел глазами террасу, – каждого из них и всех вместе взятых, не могут купить то, что есть у вас. Молодость, мадемуазель. Именно поэтому они на вас смотрят. Забудьте о металлических монетах.
– Спасибо, что подбодрили. Но мне, правда, очень стыдно. У меня не осталось денег на типс.
Он неожиданно рассмеялся, обнажив идеальный ряд белоснежных зубов:
– Вашего официанта зовут Паоло. Мы знакомы шесть лет, и он никогда не был обижен. Поверьте, более щедрых турецких чаевых он еще не получал. На Мадейре, в принципе, мало турков.
На этот раз сдалась и расхохоталась я.
– Я все прекрасно видела. И как Паоло вас встречал, и как без колебания сдал меня, когда вы ему что-то нашептывали на ухо.
– Я же вам честно признался: Паоло никогда не был обижен. Он выдает мне все секреты. Но в случае с вами он оказывал сопротивление. Вы очень ему понравились. Я считаю, что у нас есть повод его отблагодарить.
При этом он едва заметно вложил в мой счет бумажную