Мерлин сел напротив трюмо, отклеил седую бороду и усы, стащил с себя остроконечный колпак вместе с сереброкудрым париком и уставился на отражение своей смуглой, измазанной гримом физиономии. Он смыл губкой нарисованные морщины, темные круги вокруг глаз, вытащил голубые линзы – делающие взгляд таким пронзительным, по-детски чистым и старчески-мудрым. Настоящий цвет его глаз – болотно-зеленый он считал не внушающим доверия.
Чародей взъерошил коротко остриженные черные, как смоль, волосы и, ощерившись, надменно бросил отражению:
– Клоун.
Отражение особо не возражало… по крайней мере, вслух, но скорчило брезгливую гримасу, которая говорила сама за себя…
Маг задумался. Как давно он ничего не вспоминал! Ничего из своих «великих подвигов» … А сейчас вот вспомнилось. Вдруг… И как раз то, что вспоминать было больнее всего – стыдно и горько.
– А ведь это мог быть мой сын? – подумал маг, – Только мне никогда не назвать его сыном… никогда… Мой король, мой Артур…
______________
Двадцать пять лет тому назад маг вот также сидел перед зеркалом в замке Тинтагель, совершая обратные манипуляции – то есть обряжался в костюм волшебника, разрисовывал лицо актерским гримом и наклеивал стариковскую бороденку. Стараясь при этом не обращать внимания на одну красавицу, возлежавшую на широченной кровати в глубине спальни. Эта соблазнительная картина отражалась в зеркале туалетного столика. Маг мужественно подавлял смущение перед наготой ее истомленного любовью тела, но получалось плохо – рука с кисточкой для макияжа предательски дрожала, и краска ложилась толстым слоем отсыревшей штукатурки. Больше всего Мерлина раздражал взгляд женщины, бесстыдный и пренебрежительный.
– Шут… – проронила леди Игрейна, покусывая жемчужными зубками и без того припухлые губки.
Мерлин оставил ее колкость без внимания… Сам виноват: нельзя показывать женщине даже кусочка тайны, ибо, ухватившись за кончик, она рано или поздно вытянет весь секрет.
– Ну, и как великий волшебник будет оправдывать свой визит к молодой вдове? – ухмыльнулась леди, – Уже довольно светло, Маэстро, ваш уход заметит множество любопытных…
– Маэстро составлял вам гороскоп, прекрасная леди. Как известно, для этого занятия больше всего подходит ночное время. И разве лучше станет вашей репутации оттого, что ваши покои покинул бы не почтенный маг, а неопределенного рода и звания повеса, по которому плачет славная гвардия так обожаемого вами короля? К тому же вы забываете, что я волшебник, и в случае необходимости могу уйти незамеченным.
Игрейна скептически поджала губы – в магические таланты любовника она верила слабо, считая его ловким пройдохой. Но от этого он нравился ей не меньше.
Леди Игрейна, без пяти минут королева Британии, была, пожалуй, единственным человеческим существом, не испытывавшим