Во время гражданской войны Троцкий занимал пост наркома по военным и морским делам. К 1920 году он почти официально считался вторым человеком в стране, «вождем № 2»[81]. Роль Троцкого в октябрьской революции и победах Красной армии была общепризнанной. Это нашло отражение и в художественной литературе. В рассказе И. Бабеля «Соль» есть следующий характерный эпизод. Красноармейцы упрекают мешочницу в том, что, такие как она, губят Россию. Происходит следующий диалог: «Вы за Расею не думаете, вы жидов Ленина и Троцкого спасаете… – За жидов сейчас разговоров нет, вредная гражданка. Жиды сюда не касаются. Между прочим, за Ленина не скажу, но Троцкий есть отчаянный сын тамбовского губернатора и вступился, хотя и другого звания, за трудящийся класс»[82]. Любопытно то, что этот текст сохранялся во всех изданиях вплоть до 1931 года, и только в следующем издании, вышедшем в 1933 году, упоминание о Ленине и Троцком исчезло[83]. Появилось оно только в книгах Бабеля, изданных в период перестройки.
В 1920 году вопросы управления экономикой начали выходить на первый план. Троцкий принимал в этом активное участие и стал одним из главных теоретиков и организаторов трудовой повинности. Прежде всего он попытался научно обосновать то, что социалистическое государство имеет право и должно принуждать людей к труду. Свои аргументы он изложил в работе «Терроризм и коммунизм», написанной в ответ на книгу Каутского с таким же названием[84].
Главное, что обосновывал Троцкий в своей книге, это возможность высокой производительности принудительного труда в советской России. Он по-прежнему, как ортодоксальный марксист, считал, что «на падении производительности труда основать социализм нельзя»[85]. Однако он был убежден, что все дело заключалось в характере того государства, которое осуществляло принуждение. Троцкий писал: «Если верно, что принудительный труд непроизводителен всегда и при всяких условиях», как утверждают меньшевики, «тогда все наше строительство обречено на провал». По его мнению, «другого пути к социализму, кроме централизованного распределения рабочей силы в зависимости от общегосударственного плана, у нас быть не может. Рабочее государство считает себя вправе послать каждого рабочего на то место, где его работа необходима»[86]. Для обоснования этого тезиса он был вынужден прибегнуть к