Часть первая
У каждого свой Рай
Глава 1
Ностальгия под дождем
Вечером пятницы небо затянули низкие темные тучи, дождь стоял стеной, но в «Сметанке» было сухо, светло, шумно, многолюдно и накурено. То есть как обычно. И я там был. Тоже как обычно. Расслаблялся.
В заведении роилась всевозможная шушера – мелкие мародеры, незаслуженно именующие себя сталкерами, их приятели-прихлебатели, сами в Зону не сующиеся, но греющиеся в лучах чужой сомнительной славы. И подружки тех и других, четко делившиеся на две категории: одни выглядели редкостными дурами, другие – прожженными шлюхами. Еще сновали какие-то мутные личности, вели переговоры о намечавшихся мутных гешефтах и обмывали другие гешефты, уже завершившиеся. Кто-то блевал, не добежав до туалета. Кого-то били, и охрана медленно-медленно, нога за ногу, спешила разнимать… В общем, все как всегда.
А знаменитый сталкер Петр Панов по прозвищу Питер Пэн – то есть я – был в тот вечер душой и центром внимания большой и шумной компании, оккупировавшей несколько сдвинутых столиков. Сидели там сотрудники Вивария и кое-кто из сторонней публики, из знакомых завсегдатаев. Обмывали мы… уже не помню, что именно… а может, и ничего не обмывали, конец трудовой недели и без того повод самодостаточный.
Разумеется, все хотели послушать захватывающие рассказы Питера Пэна о его героических подвигах. Или не хотели, и мне лишь так казалось после энной порции виски. В любом случае голос у меня громкий, рука тяжелая и характер не ангельский – все это знали и слушали внимательно, не перебивая.
Рассказывал я о Хармонте. Отчасти оттого, что историями о питерской Зоне в «Сметанке» никого не удивишь, но в большей степени из-за нахлынувшей в тот вечер ностальгии. Рассказывал и врал при этом как сивый мерин. Не из врожденной лживости либо склонности к хвастовству, разумеется. Но сведения о спецоперации российского ГРУ по выводу большой группы аномалов из Хармонта до сих пор хранятся под грифом «совершенно секретно». Не то чтобы я испытывал почтение ко всем этим тайнам-секретам-подпискам, плевать я на них хотел. Но про одного из присутствующих знал точно: этот дятел постукивает в службу безопасности ЦАЯ, а насчет еще одного испытывал веские подозрения. К чему создавать проблемы на свою задницу? Она и без того их притягивает как магнитом…
К тому же в компанию затесался неизвестный мне очкастый хмырь ботанической наружности. Тот мало того что пил сок, а не напитки, приличествующие вечеру пятницы, – он еще открыто выложил на стол включенный диктофон. Так ведь и этого ботанику показалось мало: по ходу моего рассказа он делал какие-то пометки в блокнотике.
Хмыря от поломки очков, диктофона и шнобеля спас мародер по прозвищу Клещ, шепнувший мне на ухо: «Успокойся, Пэн, не делай зверское лицо. Это писатель, собирает материал для книги».
Ах, писа-а-атель… Сейчас подкинем материалов, с лихвой, с горкой, хоть упишись… И я принялся врать с удвоенным старанием.
Напридумывал кучу новых псевдоживых сущностей хармонтской Зоны, причем источником вдохновения служили обитатели живого уголка той школы, где я учился в далекие беззаботные годы. Милейший кролик Хэнк превратился в моей страшилке в хищное и злобное существо с лошадь размером, передвигающееся с запредельной стремительностью. Семейство симпатичных белок-летяг обернулось ядовитыми до неимоверности тварями, тоже увеличившими свои размеры в десятки раз в результате мутации. И кролик, и летяги размножились в моей версии Хармонтского Исхода до неимоверности, заселив всю Зону. Чем (или кем) могли бы там питаться многочисленные популяции столь громадных мутантов, я в тот момент не задумывался. Пусть ботаник сам придумывает, на то он и писатель, а я вдохновенно врал дальше.
Живописал канарейку размером с широкофюзеляжный авиалайнер, в полете гадящую на головы жгучей кислотообразной субстанцией. И даже дождевых червей, служивших кормом некоторым обитателям зооуголка, не забыл: в моем рассказе они стали исполинскими «червягами», поселившимися в протекающей через Зону реке Нижней и питающимися лодками вместе с их пассажирами. Питер Пэн в тот вечер был явно в ударе…
Разумеется, со всей этой хищной фауной я в своей истории боролся и побеждал ее. Не в одиночку боролся, помогали мне детишки-аномалы, которых я на ходу выдумывал и наделял самыми невозможными аномальными свойствами.
Писатель-ботаник был счастлив. Еще бы, такая фактура! Не то что гуляющие по заведению бородатые сталкерские байки, традиционно скармливаемые новичкам. Что называется, это он удачно зашел.
А мне в какой-то момент стало скучно. Надоело выдумывать новых мутантов, новые аномальные качества. Заканчивал я историю, уже не особенно напрягая фантазию. Пустил в ход аномалов реальных, обитавших в Виварии, в Новой Голландии. В частности, перенес в Хармонт нашего воднодышащего мутанта Дракулу – симпатичное чешуйчатое существо с акульими челюстями. Перенес и свел в поединке с червягой – и, разумеется, позволил одолеть чудовище… Писака с раскрытым ртом слушал повествование об эпичной битве, позабыв о своем блокнотике.
Тогда мне