– Ты всё сделал правильно, цени свою шкуру превыше всего
Расправившись, охотник пошёл дальше, будто ничего не говорил, а парень остался стоять, думая над ценным советом.
У ворот два стражника, шутят и показывают руками фигуры, бьют через шлем по пустой голове.
– Открывайте, – тихо сказал Ренар.
Стражники захохотали, пихая друг друга.
– А хто это у нас тут расхомандовался, Петрух? Уж не тот ли, хто хоспадина нашего охрабил? – смотря притворно удивлёнными глазами, спросил один.
– Да, праф ты, Вошен. Ох и добрая дуфа у нафего господина, – умно замахал головой второй, – фыфечь бы такого! И не пофадно было бы остальным!
– А то сделают важное личико, мол, херои они и хребут золотишко. Сказал бы нам хоспадин, мы бы михом со всеми чудищами расправились! – горько проговорил первый.
– А давай покафем что мы сильнее, Вошен? – заулыбался другой, без двух передних зубов.
– Хах? Доверят им, ему, а не нам.
– Дафай победим его в фефном поединке! Как рыфари!
– Ты хений, Петрух! – захохотал Вошен и с силой хлопнул Петруху по плечу. – Мы дохажем, что мы лучше их и хоспадин будет платить нам, а не им!
Ренар тихо засмеялся, показывая длинные резцы. Стражники разошлись вокруг охотника, выпятив руки, как борцы. Ренар пнул в колено Петруху, он шлёпнулся в лужу грязи. Приподнявшись на руках, стражник открыл рот, перчатка со стальной пластиной влетела в резец, снося ещё и соседний зуб.
Вошен хотел прыгнуть на спину чужаку и скрутить, как щегла, но передумал и быстренько ушёл за рабочими, чтобы открыть ворота.
Петруха, искупавшись ещё раз в грязи, вынырнул и полазил языком в двух свободных гнёздах. Безумные глаза вцепились в лицо пришельца.
– Это теперь моё, – показал вылетевший жёлтый резец Ренар, – хотя… – охотник кинул зуб в грязь, – Можешь забирать.
Ренар развернулся и пошёл к воротам. Рабочие в четыре пары рук сняли брус и открыли ворота, натужно кряхтя. Пыльная дорога уходит вдаль, показывая бескрайные земли. Охотник зашагал, предчувствуя дождь, мягкие тёплые смывающие капли.
Вошен посмотрел в спину удаляющемуся чужаку.
– Ты посмотри, и зубы белее снеха, а длинные хахие! – с презрением сказал он, сплюнув под ноги. – Выродох!
Рядом, в грязи, закопошился Петруха, как червяк.
– И фуб мне фыбил! Фука! – закричал срывающимся голосом стражник и ударил, разбрызгивая грязь.
Глава 3
Кёртис проснулся поздно, по меркам военных. Через палатку прошёл перестук ложек о котелки, ругань и шутки. Медленно потягиваясь, парень привёл голову в порядок, вспоминая отца.
Кёртис любил отца, прославленного воина и генерала пережившего две большие войны и мелкие стычки. Кёртис вырос в бедном районе многонародного и грязного города. Мать он не видел, отец не говорил, а маленький стеснительный мальчишка не спрашивал. Отца не было по несколько лет, и сын оставался у соседей. В многодетной семье Кёртис чувствовал себя обузой, и из-за мягкости и робости корил себя.
Когда