Одним словом, к моменту просыпания Тоня не знала и не ведала, что ей уготована встреча с совершенно другим человеком, родившимся только что у ее ног.
Услышав ее шевеление, Павел вскочил и сказал, что обязан накормить ее кашей, которую принесла женщина, а он собирался варить ей суп с грибами, но наверняка не поспел бы – за ними надо бы еще бежать.
– Какие грибы? – сказала Тоня. – Их еще и близко нет.
– Сушеные, – ответил Павел и уже шел к ней с ложечкой и ковшиком. Но Тоня закачала головой и сказала, что ей надо выйти.
Единственный туалет в общежитии был на втором этаже и в противоположной стороне.
– Я провожу, – сказал Павел.
– Нет! – закричала Тоня. – Мне самой жить и самой справляться. Вас это не касается. – И она, прихватив полотенце, вышла и пошла по коридору вдоль комнат, слегка касаясь пальцами левой руки стены. «Там будет лестница, – подумал Павел. – Я ее встречу».
И он выждал сколько-то минут и пошел ее встречать, но она уже шла назад по коридору, трогая пальцами правой руки стену.
Тоня не дала себя кормить. Поела чуть-чуть, допила водичку из бутылочки, сказала, что бюллетень ей продлили еще на пять дней, ну и что она с ним будет делать?
И тогда Павел сказал, что заберет ее с собой, пока пуста хата, что он будет наводить там порядок, а она будет сидеть на лавочке и развлекать его разговорами, а то поодиночке они бабаями станут или как там называют молчунов-одиночек?
Она была потрясена, потрясена не предложением, а уверенностью мужчины, что она пойдет, куда он скажет, и будет где-то там сидеть для его нужды.
– Еще чего! – сказала она.
Он не понял. Не понял этого «еще чего», разве у нее есть выбор?
– Пойдешь как миленькая, – сказал Павел со всей возможной для себя улыбчивостью. – Там природа.