Кто-то продолжал настойчиво звонить в дверь. Я не открывал. Мало кому удавалось войти ко мне в дом. Сначала ко мне приходила только Хатидже-ханым. Она была коренной жительницей деревни. Ее муж служил садовником в доме Арзу, а полноватый парень Мухаррем, ее четырнадцатилетний сын, иногда помогал то матери, то отцу. Мухаррем стал вторым человеком, которому удалось у меня побывать. Хатидже-ханым упросила меня заниматься с ее сыном английским. А я был вынужден согласиться, потому что не хотел терять Хатидже-ханым, поскольку другую такую домработницу, которая бы так подходила моему дому и которая относилась бы к нему с таким уважением, найти было невозможно, так что мне пришлось разрешить парню приходить ко мне раз в неделю на урок.
Язык дается ему с трудом, потому что у него нет, что называется, «способностей». Его выгнали из школы не только поэтому: парень страдает от какого-то психического заболевания, не знаю, от какого именно, так как никогда не интересовался. В общем, этому крепко сколоченному молодчику, как я уже сказал, четырнадцать лет, он простой добрый парень, но, признаюсь, мне всегда нелегко видеть его странное выражение лица и терпеть его бегающие глаза.
За дверью продолжали названивать. Бросить это дело неизвестный визитер вовсе не собирался, но меня это, конечно, ничуть не смущало.
Много лет назад, когда я приехал в деревню Подима из шумного и перенаселенного Стамбула в поисках тишины и уединения и узнал, что в деревне продается двухэтажный дом, да к тому же и очень дешево, я не раздумывая купил его. Видимо, прежний его хозяин тоже сбежал от шума и суеты. Человек этот, как мне рассказали, любил читать и даже сам писал, однако опубликовать ему удалось единственную книгу рассказов, да и то за собственные деньги. В общем, добрый малый был неудавшимся писателем с разбитым сердцем. Мне нетрудно было об этом догадаться по куче сваленных в одном из углов дома экземпляров книги «Я и мои мечты», на обложке которых неуверенная рука вывела голубую русалку. Писатель, оставшийся один на один с собственными мечтами, превратил каждый метр дома в библиотеку – книги были повсюду – и провел остаток дней в своем литературном храме, редко покидая его стены. Сильный запах старых книг встретил меня, когда я впервые вошел в обветшалый дом. Именно запах укрепил меня в желании купить дом как можно скорее, потому что и моим намерением было провести остаток дней за книгами и письменным столом. Надо сказать, что, несмотря на стесненные средства, я сумел привести библиотеку в порядок.
Внутри дом был разделен металлическими книжными стеллажами. Эти стеллажи образовывали нечто вроде комнат. Дверей между ними не было, и я поставил дверь