Сокол с неба слетел. Все дивились тому.
– Это Финист, мы с ним неразлучны всегда. –
Из всего, что Шарьинцу теперь нанесли,
Фёдор разных припасов в дорогу набрал,
От подарков же он отказался совсем:
– Вы мне дайте-ка лук бусурмана того,
Что последним сразил. Лук хорош у него.
Да колчан полный стрел. Пригодится, авось.
Да доспехи его. Вижу я, что они
Не его: велики по размеру ему.
Сам он, видно, с кого-то, паршивец, их снял.
И рисунок на них не татарский совсем.
Ну-ка, дайте мне щит. – Щит подали ему,
На котором по кругу струится река,
Над рекой ясный сокол летит в облаках,
Задевая крылом своим солнца лучи,
Солнца, что посредине большого щита
Яркой медью горит. А под солнцем, внизу
Деревенька у леса стоит над рекой –
Символ русской земли. Парень с девушкой там
В лёгкой лодке плывут по спокойным волнам.
Изумившись, Шарьинец на это сказал:
– Глянь-ка, Финист, тебя мастер выковал тут…
Нет, доспехи-то русские! Где ж он их взял?
Ну-ка, дайте мне меч. Он тяжёл для него.
Русский меч, сразу видно. – Подали и меч,
А на ножнах меча бой кровавый кипит:
Бьются русичи с силой татарской Орды,
В середине летит на буланом коне
Впереди своих войск предводитель лихой.
Изумился опять богатырь и сказал:
– Эти ножны достойны великих князей.
Рукоять у меча как изба в кружевах.
Я доспехи возьму. А подарки свои
Уберите, принять их у вас не могу.
Еду я не домой, чтоб добра набирать,
Еду я, чтобы помощь свою оказать
Трём монахам, которых ищу по реке.
Их зовут: брат Макарий, брат Тихон, ещё
Брат Варнава. Да с ними охранник один
Был сначала. А есть ли? Не ведомо мне.
Должен я их проведать. Хочу вас спросить:
Может, кто-то из вас что-то слышал о них? –
И в народе шушуканье, споры пошли,
На марийском, на ломанном русском потом.
Тут ответил Шарьинцу мариец один,
Мужичок разбивной, что сражался как чёрт:
– Приезжали купцы к нам. И, будто, они
Как и ты, с Соколова. Старуха у них
Вроде главного. Верой себя назвала.
Про монахов они говорили и нам.
Говорили, что есть и охранник у них,
Тихомиром зовут. Только будто они
Не монахи, а жулики, верить, мол, им
И не стоит, обманут, убьют ни за что…
– Бабка Вера? Я знаю купечество их, –
Засмеялся тут Фёдор. – Вреднее её
Нет у нас в Соколове ни баб, ни старух.
Ей людей оболгать, что попить молочка.
Это Шишкины! Знатные наши купцы.
Колька Шиш, её батя, прескверный старик,
На своих сундуках так и помер; теперь
И она вот в купцы, как и он, подалась
Вместе с сыном своим. Да себя-то они
Величают как Шишкины… Что говорить…
– Верно,