Просто чей – нибудь разговор.
Оборвался, забыл,
Поселился в дожди,
Оставляя чужой телефон.
Дождь стучит сквозь года.
Никому, в никуда…
Позвони. Позвони. Позвони.
Сквозь маршрут, города,
Огоньки, поезда…
Может, той, кем была
Я в далеком вчера.
…Но ко мне лишь стучатся дожди.
Шинель
Улица Мира, музей.
В тусклом углу оказавшись -
Щедро прощает шинель
Взгляд, на года опоздавший.
Тут же табличка гласит:
"Принадлежала – солдату".
В ужасы сороковых
Вступит её соглядатай.
Вижу: солдат и шинель.
Вижу: осколки и крики.
Залпов обуянных блики
В самое зарево дней.
Ясно подскажут слова
Или шинели потёртость:
Были до этого гордость,
Юность и красочность дня.
Может, была и… она?
Та, что метелью укрыта,
Шла в заметенный почтамт
В холод военного быта.
Та, что писала: "Я жду!
Все возвращайтесь с победой!"
Что в леденящем ветру,
Ветру твердила: "Приедет!"
Спешно писала, что всё
Будет, как верилось раньше.
Но, запечатав письмо,
Слёзы ловила сквозь пальцы.
Это не ей ли он слал
Весть – фронтовой "треугольник"?
Слишком он скуден и мал,
Чтоб описать, что сегодня
Думал опять про неё.
Ту, что отчаянно снится.
И посылает тепло
С новой военной границы…
Кровью писала война,
Стрелы вставляла в петлицы…
Холод, метель и зима.
Шорох потёртой страницы.
Думаю: наверняка
Именно в этой шинели
Краешки строчек письма
Руки озябшие грели.
Трудно сердцу другое представить…
Трудно сердцу другое представить
И другие любить места.
Не могу, не хочу заставить
Ветер Родины пролистать,
Обменять, променять, иное
Мне поставить в главу угла.
Что поделать мне, коль "родное",
Словно "кровное" для меня?
Что же делать, душою полнясь,
Вспоминая домашний кров?
И печальный, но светлый голос
Городка, где мне всё – любовь.
Память выцветет? Нет, живая!
Бьется память в моей груди!
И лавиною обнимает
Расстояние впереди!
И грызут километры – мили,
Расставанье собой скрепив.
Вы когда – нибудь так любили
Малый город в большой степи?
Вы когда – нибудь так дышали,
Чтобы воздух – колосьев дым?!
Вы когда – нибудь так… скучали
По проулочкам полевым?
Вспоминаю – и слёзы в горле,
Неизбывно скрипит тоска.
На столицы с огнями – морем
Дом не велено обменять!
И