И вот теперь, в гостях у мамы, потолстевший за два дня от пирогов и уставший от безделья, я принял решение – на рыбалку!.. Позвонил в город старому товарищу:
– Андрей, чем занят?
– А-а, диван давлю да подушку, тоска… Еще удавил бы всех этих стилистов полубаб гламурных в компании с попсовыми нашими звездами!.. Телик, наверное, сегодня же в окошко бы выкинул, да жена потом загрызет. Все свой дом-два смотрит, лучше пожрать бы сготовила!..
– Приезжай, бродяга, на озеро. Только захвати с собой что-нибудь, тут в сельмаге только пиво, а в шинках вискарь самопальный на чаю да техническом спирте.
– Саня, я пулей!..
– Буду ждать.
К озеру подошел уже на закате. На дальней противоположной стороне муравьями виднелись скучившиеся рыболовы. «Не один…». Досада бирюка-одиночки нахлынула, но тут же ушла. «Озеро большое, всем места хватит». Пока добирался до уловистых своих мест – зарослей сухого камыша – солнце скатилось еще ниже, а рыбаки потянулись цепочкой к тропинке, домой, видимо. «Вот и ладно, можно будет и отдохнуть в безлюдье».
Сел за камышами у пробуренной торопливо лунки. Соскучился по рыбалке… Тук! – сразу же ударило по кивку. Из лунки с плеском вылетел ощетинившийся окунек-горбунок и заплясал на льду, едва подернутом свежим снежком и сахаристым инеем. Тук-тук! – задробило часто и весело. Сразу два окунька сели на желтую мормышку-глазок и крючок, подвязанный выше. Взявший на мормышку был крупнее и светлее верхнего. Он согнулся на льду в изумленном напряжении, затем, опомнившись, сильно извернулся и сухо зашлепал алым хвостом по инистой крошке, брызжущей закатным солнцем. В пронзительных выпуклых глазах рыбы остановилось небо.
Надергав десятка два окунишек, я пошел ставить жерлицы. А тут и точка живая зачернела в дальнем конце озера. Товарищ спешил ко мне, и от этого потеплело на душе. Андрей быстро приближался, и еще издали уже начал бармить и ворчать:
– Подожди меня, всю рыбу выловишь, хапуга!..
– Оставлю пару хвостов тебе для отчета. А то жена опять предъявит гамбургский счет по поводу левых походов к теплой лунке…
– Сало свое фирменное нарезай, водка киснет и в животе Витас воет !..
– Иди-иди…
Приняли по огненной сотке, захрустели вдогонку лучком и моим самодельным шпиком, остро пахнущим чесноком и густо обваленным в красном