Михаилу до того стало стыдно за себя, он даже присел на кровати, и запоздалые слезы стыда потекли из глаз. А Михаил, здоровый и сильный мужик, плакал, потому что не от кого было скрываться, он остался один-одинешенек. И в этом виноват только он один, сам разрушил своими руками семью.
А на другом конце села без сна ворочалась тоже одна-одинешенька его мать, которая в силу своего вздорного характера, не смогла ужиться с невесткой, и теперь прозябала дни в одиночестве. Она знала, что Римма и Аня уехали в город, донесли деревенские кумушки, которые видели, как они садились в автобус с чемоданом в руках. И еще они сказали, что Римма была очень грустной, что говорило о том, что не по своей воле покидает она дом. Значит, повздорили с Михаилом. И сейчас женщину раздирали противоречивые чувства, с одной стороны ей было очень жаль, что Римма и Аня бросили ее сына; все-таки, в глубине души соглашалась женщина, Римма хорошая хозяйка, любящая жена, отличная мать. Но с другой стороны ее точил червь зависти, почему чужая женщина должна владеть моим сыном всецело, я для нее его растила что ли?
Вот эта зависть и разрушает многие семьи, когда матери не дают жизни сыновьям и невесткам.
Тем не менее, женщина все больше склонялась к мысли, что это хорошо, что они уехали, сын вернется к ней, и будут они жить вдвоем.
А Михаил, так и не сомкнув глаз всю ночь, утром встал с первыми лучами солнца, наскоро переделал дела, переоделся во все лучшее и решительно зашагал к дому председателя, чтобы тот его отпустил с работы на пару дней. Он был полон решимости вернуть во что бы то ни стало любимую семью.
– Теперь все будет по-другому, – твердил он про себя, – все будет по-другому. И я заставлю мать считаться с моей женой, и сам никогда больше не буду ее обижать. И дочкой займусь, это же моя кровинка, моя Анечка.
С такими мыслями он сидел потом уже в автобусе, хотя в глубине души побаивался, вдруг Римма не согласится вернуться, ведь такие люди, как она, терпеливые и стойкие, принимают важные решения лишь тогда, когда им становится совсем невмоготу, когда чаша терпения переполняется…
Римма проснулась, будто от толчка. Ей приснилось, что они с Михаилом вновь молодые, любящие друг друга, бегут, держась за руки, вдоль широкой