– Доктор Кардоза? Доктор Томас Кардоза – отец твоего ребенка? – Видя перед глазами красные круги, Данте с трудом сдержался, чтобы не врезать по стене кулаком.
– Он известный химик, – зачем-то пояснила Харпер, словно он не знал о его вкладе в науку.
– Я в курсе, – каким-то чудом сумел выдохнуть Данте сквозь стиснутые зубы. – Если помнишь, именно из-за него мне и не досталась Нобелевская премия.
– Ну да. Но это же было так давно, наверняка ты уже с этим свыкся, тем более что ты все равно сменил поле деятельности.
Не выдержав, Данте рассмеялся. Из всех людей в мире она выбрала отцом своего ребенка именно Кардозу. Самого никчемного образчика человечества, по сравнению с которым даже его собственные родители казались вполне приличными, кем бы уж они там ни были на самом деле.
Нет, ни с чем он не свыкся. Именно из-за Кардозы ему и пришлось заняться ТВ-шоу. Но если бы он не подтасовал результаты и не сжульничал с методологией, не видать бы тому никогда Нобелевки, а у самого Данте хотя бы была возможность. После же победы Кардозы какой-либо интерес к исследованиям Данте пропал, и его лишили лаборатории и финансирования.
И тогда, за отсутствием каких-либо перспектив, и родилась «Наука соблазнения», принесшая ему такие деньги, о которых он никогда не смел и мечтать. Но девятизначный счет в банке никоим образом не компенсировал отобранные у него научные стремления и цели.
– Так, чисто из любопытства, – начал он, убедившись, что сумеет справиться с голосом, – почему ты выбрала именно Кардозу?
Из всех придурков этого мира?
– Я недавно встретила Томаса на конференции. Помнишь, я рассказывала тебе про конференцию в Сент-Луисе? Он прочитал там доклад, и мне понравились его выводы, а потом я встретила его в холле гостиницы, представилась, и мы немного поговорили.
– Успела с ним подружиться? – Он с трудом сдержал усмешку – зовет его Томасом, словно старого друга.
– Конечно, он отличный человек. И именно из-за его генов я им в первую очередь и заинтересовалась.
– Он на тебя запал.
– Что? Нет. Ну может, немножко, если учесть, что он предложил сделать мне ребенка старомодным путем.
Данте устало потер лоб:
– Черт, прошу тебя, скажи, что ты отказалась!
– Разумеется, меня не интересуют такие отношения ни с одним мужчиной.
Облегчение оказалось столь сильным, что у Данте чуть звездочки перед глазами не закружились. При одной мысли, что Кардоза мог наложить свои грязные лапы на Харпер… Он судорожно сглотнул.
Будь на месте Харпер кто угодно другой, он спросил, не пытается ли она сказать, что предпочитает женщин. Но он же чувствовал, как она отреагировала на его собственные прикосновения.
Никаких сомнений быть не может. С ориентацией у нее все в порядке.
– Ты хотела сказать: ни с одним мужчиной, кроме меня.
– Нет, с тобой они меня тоже не интересуют. Неужели ты совсем меня не слушал?
«Слушал и не упустил ни единого слова».
– Ты