Этой неопределённой и как бы невинной спаренной обозначенностью их статусам придавался не какой-то иной, а осязаемый через «вещественность» и потому целиком огосударствленный, то есть – публичный правовой характер; а из орбиты права естественного они изымались. – Также по части узаконенного желания «реализовать» их в аналогичном прикладном значении см. в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свободах (поправка в терминологии необходима и здесь), принятой Советом Европы 4.11.1950 г. (вводная часть и статьи 9 и 10).+
+ В текстах учтены позднейшие коррективы.
14
К ним, разумеется, нельзя относить свободное движение век – моргание, поскольку мотивации в этом случае тоже – естественны.
15
Нет необходимости предполагать в этом месте что-то подобное вселенской катастрофе.
16
О том, что при введении в оборот этого устойчивого теперь словосочетания происходил «целесообразный» отъём существенного в назначении (в предмете) выбора, а одновременно свободе слова придано ложное «самостоятельное» значение, будто бы с выбором ничем не связанное, см. ниже – часть II [«Освобождение» «до конца»], § 30.
17
Добавим сюда, что ответственность по закону или в административном порядке наступает всегда не иначе как только по отношению к выраженному – сказанному или напечатанному слову.
18
Ещё нередко, ссылаясь на конституцию, пытаются уравнивать гласность и открытость.
Это – грубейшая ошибка.
По основному закону (ч.1 ст.123) открытость установлена лишь для судебного процесса как такового, для процедуры разбирательства дел, сообразно чему стороны и все желающие имеют одинаковые права на присутствие в заседаниях судов, – между тем как материалы любого судебного дела могут быть «открытыми», оглашёнными, а могут и не «открываться», не оглашаться. Кроме того, уже в той же ст.123 конституции предусмотрено и закрытое слушание дел, когда это бывает необходимо и соблюдаются условия, прописанные в законе.
До какой неуклюжей интерпретации доходят иногда в толкованиях открытости, можно видеть на примере одного сообщения, распространённого агентством Интерфакс в июле 2002 г. В нём говорилось о начале судебных слушаний в Саратовском областном суде по делу активистов межрегиональной общественной организации национал-большевистской партии (НБП) во главе с писателем Лимоновым, обвиняемых в терроризме. В связи с тем, что слушания были объявлены закрытыми, и, видимо, предполагая придать этому «нормальному» факту больше