– Привет! – мужской жизнерадостный голос внезапно звучит рядом.
Оборачиваюсь. Алексей лучезарно улыбается, словно бы и не опоздал на полчаса. Натягиваю на себя улыбку:
– Привет.
Хоть бы извинился, но нет. Он без цветов, которые хоть как-то могли бы стать оправданием, – мужчины, видимо, не желают тратиться заранее даже на цветы.
– Попала под дождь, – говорю ему, являя собой жалкое синюшное зрелище. – Промокла и замёрзла, как собака.
– Поехали ко мне. Согрею тебя… чаем, – отвечает он с запинкой, и на лице появляется оттенок животного вожделения.
Меня начинает бесить, что он-то в сухой куртке, а я в мокром холодном платье, с подола которого щедро капают тяжёлые сочные капли воды, очерчивая вокруг меня кривоватый круг. Хоть бы куртку предложил свою. Борода ещё эта, тёплая… Бесит.
– Я встречаюсь с малознакомыми мужчинами только на нейтральной территории, – озвучиваю один из своих основных принципов, всё ещё сдержанно и криво улыбаясь.
Блин, ну давай уже, извиняйся, что опоздал. Дай мне свою куртку. Сделай уже что-нибудь, а то, холодно так, что пипец. Зубы снова начинают методично стучать, и кожа на руках и ногах покрывается крупными, отборными мурашками.
– Ну, я не знаю тогда, – мнётся Алексей, и тут у него звонит телефон.
Мельком глянув на меня, он отвечает на звонок, одновременно уходя в сторону и прикрывая трубку рукой.
– Да, любимка… сейчас… буду… ага, – долетают до меня отдельные слова, щедро приправленные извиняющимся тоном.
Вот зашибись совсем! Что я здесь делаю, вместе с платьем, маникюром, чулками и, особенно, кружавчиками? Что со мной не так? Наконец, он вешает трубку и возвращается. Ладно, я помогу тебе, чувак.
– Мне домой нужно, – говорю ему, при этих словах неожиданно для себя испытав некую долю облегчения.
Внутри начинает доминировать желание поспать и поплакать, – иными словами то, что я уж точно умею делать более-менее профессионально. Алексей пожимает плечами, продолжая стоять, как столб и молчать. Наконец, кивает головой в знак согласия.
Улыбнувшись напоследок, махаю ему рукой и прохожу через турникет, ныряя в подземелье метро. Настроение всё равно уже испорчено. Когда двигаешься, создаётся иллюзия, что не так уж и холодно.
Еду в вагоне метро, выжимая пальцами подол платья, с которого мутными гроздьями продолжают падать капли воды, оставляя на полу лужицы. Затем сажусь в автобус, устраиваюсь в кресле, вжимаясь в него, – сухое, тёплое. Мокрое платье холодным пламенем обнимает ноги, но вскоре я срастаюсь с телом сухого кресла и уже терпимо, уже терпимо… Рядом садится молодой человек, который держит в руке длинную красную розу. Роза торчит впереди него, как флаг, и сам он похож на военного, который вот-вот отдаст честь.
Хотя, может, роза будет подарена той, которая отдаст свою честь ему, – такая у меня ассоциация.
Автобус