Всякий автомобилист кидается на этот звук, как молодая мать на плач своего единственного ребенка. Я не была исключением и тут же вскочила и бросилась к окну.
Пока я добежала до окна, завывания сигнализации прекратились, захлебнувшись в странном гудении, как будто мою бедную машинку кто-то придушил. Я припала к стеклу и увидела страшную картину, которая могла привидеться мне только в кошмарном сне: моя чудесная новенькая красненькая «Маздочка», моя гордость, горела темно-багровым пламенем, пылала, как костер в ночном лесу!
Возле нее бегали полуодетые встревоженные люди. Один из них возился с огнетушителем, другой звонил по мобильному, должно быть, вызывал пожарных и милицию, остальные просто паниковали, переживая за свои машины.
Я охнула, что-то на себя натянула и бросилась на улицу.
Вблизи зрелище оказалось еще страшнее, чем из окна.
Моя машина полыхала, как коробок спичек в руках душевнобольного. От нее веяло таким жаром, что у меня затрещали волосы, и я невольно отшатнулась. Вокруг суетились растрепанные, заспанные люди – хозяева соседних машин, которые боялись, что огонь перекинется на их собственность.
В том мужчине, который возился с огнетушителем, я узнала хозяина джипа, припаркованного рядом с моей «Маздой». Он все никак не мог привести огнетушитель в действие – то ли от волнения, то ли огнетушитель был неисправен. Увидев меня, он сквозь зубы чертыхнулся, высказал вкратце, что он обо мне думает, и от злости справился с огнетушителем. Из раструба хлынула мощная струя пены, как из сопла реактивного самолета, мужик не устоял на ногах и повалился на тротуар, не выпуская огнетушитель. Кто-то из зрителей помог ему встать, он направил струю на пламя, но это было все равно что пытаться залить ведром лесной пожар.
Тут, наконец, с тревожным завыванием подъехали две пожарные машины, из них вылезли большие сильные мужчины в громоздких защитных костюмах, похожие на марсиан, разогнали зевак, размотали шланги и принялись поливать все машины подряд – и мою красавицу (точнее, то, что от нее осталось), и соседние, которые уже начинали дымиться.
– Девушка, не стойте так близко! – проговорил, повернувшись ко мне, один из пожарных. Я что-то хотела ему ответить, но не смогла – зубы у меня стучали, как кастаньеты в руках испанской танцовщицы, меня трясло, как в приступе лихорадки. Пожарный увидел мое лицо и сочувственно покачал головой:
– Твоя, что ли?
Я смогла только кивнуть.
– Да не переживай так! – попытался утешить меня пожарный. – Наверняка ведь машина застрахована?
Я снова кивнула.
Не говорить же пожарному, что у меня в машине лежали чемоданы с одеждой и прочим барахлом. Пришлось бы объяснять слишком многое, практически всю историю, а мне этого совсем не хотелось, кроме того, я сейчас едва могла говорить.
С вещами, оставленными