И музыкант божественный играл,
И вдруг такая бешеная сила,
Увидела, чужих страстей накал.
О чем его в лесной глуши молила,
Чего хотела, странная, тогда,
И только вьюга все еще кружила,
И ночь была светла, и молода,
Ты отдалась ему, и стала тенью,
Растаявшая, страсть испив до дна,
И улыбалась в этот миг и с теми,
Холодными простилась и одна,
Немая тень, за ним еще стремилась,
А он других той музыкой пленил,
– Ты не жалеешь. Просто так случилась
– Я счастлива, ведь он со мною был.
И это счастье дорогого стоит,
И растворится до конца в любимом,
Стать отголоском призрачных историй,
И в день весенний воскресать незримо.
ОНА ВОСКРЕСЛА И МСТИТ
Мела метель, и бушевала вьюга,
Срывая звезды дивные с небес,
И выла от уныния округа,
И содрогался заповедный лес,
Красавица, о, как она прекрасна, —
Шептали пряхи, улыбаясь зло,
– О, красота, судьба ее ужасна,
Бедняжке так тогда не повезло.
Кощей в своем замке устало слушал сказки Кота Баюна, которые он знал наизусть, да память подводила, и потому кот мог рассказывать бесконечно одно и то же, и Кощей слушал все с тем же интересом.
Но особенно он любил сказку про то, как от любви и страсти растаяла прекрасная Снегурочка.
Кот смотрел с интересом на старика, и не понимал, то ли ему доставляет удовольствие снова пережить смерть прекрасной девицы и вспомнить собственные страсти, то ли ему известно еще что-то, чего не знает сам Баюн.
И когда он рассказывал эту сказку в сто пятый раз, то уж и не надеялся, что тайна эта как-то откроется.
Но на этот раз он был особенно живописен, и Кощей казался каким-то до чертиков сентиментальным.
И повторял, как заученную песню, Баюн:
– Но в тот момент снова заиграл Лель на своей свирели, и он упивался собственной музыкой, слов Ярилы не было слышно, она ничего не говорила, и только просила его об одном – подарить ей страсть.
Мог ли он отказать ей, даже если ворон каркал над головой? Даже если это было правдой. Она была так прекрасна, и он легонько потянул ее за рукав к себе, удивляясь тому, как она легка, почти невесома.
Но ее изящное тело было таким холодным. Сколько не пытался он согреть ее, как ни ласкал, оно не становилось теплее,
Сначала удивился, а потом разозлился Ярила. Да кто бы она не была, никогда не случалось такого, чтобы какая -то девица с ним осталась так холодна. От его усилий, от его жара стал таять снег вокруг, а он уже пылал невероятной страстью, и она вдруг вспыхнула, и отдалась ему без остатка.
А потом, она таяла в его руках. Он добился своего, она больше не была холодна, ее просто не было больше. Остался