Вошедший дёргает себя за седой ус, желая уподобиться оратору.
– Граждане-товарищи, абсолютное большинство проголосовало «за». Кто перестройку за нас сделает? Вы, интеллигенция, отрываетесь от народа, предаёте демократию уже полчаса!
Сливки интеллигенции от физики, сбитые за столом президиума, начинают возмущённо цыкать, лысина учёного секретаря краснеет, а народ в зале начинает роптать, и только один председатель, как рыцарь стародавних времён, обнажил меч и отразил атаку.
– Привнесением хамства, вы, вошедший, насаждаете «демократию»? – восклицает он, возвышаясь над столом. – Немедленно извинитесь перед аудиторией. Ваша фамилия Дадыко?! Да? Так это вы единственный из руководителей подразделений не заключили ни одного договора на следующий год! Митинговали вместо работы. Может, ваши хозяева и кормят таких борцов-тунеядцев, но чем вы заплатите сотрудникам лаборатории, вами возглавляемой? Отстегнёте из собственных дивидендов? Вряд ли! Отправите коллег умирать от голода, обвинив Сталина? – Дятловский, как разъярённый Зевс, мечет в неореволюционера стрелы неприкрытой правды. Предателей науки и родины профессор ненавидит.
Заведующий лабораторией, обречённой на голод, усмехнувшись, крутит пальцем у виска. Выкатив глаза, он кричит во весь голос, усиливая амплитуду звука руками:
– Граждане-товарищи, панове, кого вы здесь слушаете? Это же чиновники от науки, они от безделья ручкой писать разучились, не то что открытия делать. А этот… – Дадыко выстреливает из пальца в сторону профессора Верника, который стоит за трибуной и хлопает глазами, – как его?.. докладчик и вовсе больше десяти лет на КГБ работает. Стукач натуральный, гэбист!
Зал гудит, на последних рядах вянут плоды просвещения. Крики негодования членов президиума тонут в пёстром шуме перестройки. Профессору Вернику ничего не остаётся, как покинуть трибуну. Он сползает по лестнице и хватается на спинку стула.
А его сын, невысокий и худощавый, с взъерошенными волосами, выпорхнув из уютного гнёздышка на первом подоконнике, ястребом бросается на самозванца.
– Юрий Василич, подите вон! Рабочий день не кончился, вы должны работать или присутствовать на официальном заседании, как и ваши коллеги, – велит наконец учёный секретарь, обращаясь к воину демократии, которого младший Верник уже схватил за грудки: – Ты оскорбил отца…
Оппозиционер, побагровев, выкрикивает короткие фразы, которые тиражируются на акциях протеста. Молодого физика он смял и отшвырнул, как надоевшего щенка. Юный Верник мячиком отскочил от пола и вот опять бросается в драку с грудой зажиревших мышц воина демократии.
Тут же с подоконника истребителем вылетает ещё один молодой физик с нетипичной для центра Европы внешностью: абсолютно чёрные волосы длинными прядями рассыпаны по дюжим