в основном те, кто не успел это сделать в субботу. Только Майкл, привычный к жаре, не собирался этого делать. Он целый день провел в городе, пытаясь осмотреть местные достопримечательности, и сейчас не спеша шагал по Невскому проспекту. Впереди показался мост через реку Фонтанку. Скульптуры, стоящие на гранитных пьедесталах по обеим сторонам моста, были очень оригинальными и целиком завладели его вниманием – правда, ненадолго. Неподалеку от парапета моста Майкл заметил девушку с мольбертом, которая что-то увлеченно рисовала. У нее были темно-русые пушистые волосы, схваченные крупной заколкой. Глаз ее Майкл не видел, но она была очень красивой и какой-то трогательно-нежной. Он приблизился к художнице и остановился у нее за спиной, наблюдая за тем, как она старательно накладывала кистью мазки один на другой, которые отличались чистотой цвета и прозрачностью, через них свободно просвечивались тон и фактура основы. Майкл плохо разбирался в живописи, но то, что это была акварель, он догадался сразу. Девушка почувствовала его присутствие, повернулась к нему и нахмурилась, глядя на него большими голубыми глазами. Ей было не очень комфортно оттого, что кто-то стоит и внимательно наблюдает за ее работой. Раздражение готово было немедленно выплеснуться на этого назойливого красавца, которому было явно нечем заняться.
– Неужели так интересно? – обернувшись к незнакомцу, спросила Элла.
– Извините, я, кажется, вам помешал. А у вас определенно талант! Вода в реке как живая. К тому же замечательный свет. – Незнакомец улыбался совершенно открыто и дружелюбно.
Судя по акценту, с которым он говорил, незнакомец мог быть американцем или англичанином, но скорее всего американцем, во всяком случае, так ей показалось.
– Да, к сожалению, вы действительно мне мешаете, – ответила она, недовольно хмурясь, стараясь сосредоточить ускользающее внимание на своей работе. – Не стойте, пожалуйста, за спиной! – Девушка начала раздраженно вытирать куском ткани кисти.
– Простите! – Он подошел и встал рядом. – Теперь нормально?
Она в ответ лишь передернула плечами.
Молодой мужчина, который стоял рядом, чем-то смущал ее. Может, тем, что был необыкновенно хорош собой?
Он был высок, широк в плечах, строен. На нем были светло-
серые брюки и не стесняющая движений белая льняная рубашка, которая не могла скрыть свободный разворот его широких плеч. Темные волосы и серые глаза – довольно редкое контрастное сочетание, которое сразу бросается в глаза.
От него исходили волны уверенности и сумасшедшего обаяния. Он, по всему было видно, не собирался отсюда уходить, – во всяком случае, в ближайшее время.
– Это ведь Аничков мост? Извините, я никогда прежде не бывал в Санкт-Петербурге. Почему его так называют?
– Свое название мост получил по фамилии его строителя – подполковника-инженера Михаила Аничкова, чей батальон во времена Петра I дислоцировался за Фонтанкой, в Аничковой слободе, – не очень дружелюбно ответила девушка, мельком взглянув на назойливого и такого привлекательного незнакомца.
«Ох, ничего себе! Какой красавец», – отметилось у нее на уровне подсознания. «Каким бы он ни был, а не ответить на его вопрос просто невежливо», – сказала она сама себе и продолжила пояснение, стараясь унять свое внезапно возникшее раздражение.
– Это один из самых знаменитых мостов в Санкт-Петербурге. А известность Аничкову мосту в основном дала эта скульптурная группа – «Укротитель коней» Петра Клодта, которую установили здесь на гранитные пьедесталы и которой вы так долго любовались, – язвительно заметила она. –
А знаете, что интересно? Что статуи коней, которые смотрят в сторону Адмиралтейства, имеют на своих копытах подковы, посмотрите сами! – обратилась она к нему и увидела внимательный взгляд его серых глаз. – В то время как статуи коней, смотрящих в сторону площади Восстания, подков не имеют.
– Почему? Забыли подковать? Или это связано с чем-то другим? – На нее заинтересованно продолжали смотреть его серые глаза, будто прожигая ее своим взглядом насквозь.
И от этого взгляда у нее на какой-то миг перехватило дыхание, а по щекам разлился нежный румянец.
– Нет! И ничего не забыли! Существует легенда, которая объясняет это тем, что в восемнадцатом веке на Литейном проспекте располагались литейные мастерские (откуда проспект и получил свое название) и кузницы. Поэтому подкованные лошади «идут» от кузниц к началу проспекта, а неподкованные лошади, наоборот, располагаются лицом в направлении Литейного проспекта. – Она за потоком слов