Барсы осторожно выбрались из волчьего логова. Затем прошли кусты, плотно окружающие огромное мрачное дерево – основу логова, отошли немного в сторону и притаились в кустах.
Пришлось подождать некоторое время, прежде чем в отдалении послышался волчий вой, знаменующий, судя по всему, окончание охоты.
Арвай Сансар, а следом за ним Эрдэнэ и Ева, тихонько, на полусогнутых лапах, прячась за кустами, начали подбираться к тому месту, откуда доносились звуки волков. Когда волки уже показались в зоне видимости, но до них по-прежнему было довольно далеко, Арвай сделал кошкам знак остановиться. Он прекрасно понимал, что волки – это не сайгаки, они запросто и почуют их, и услышат, стоит барсам подобраться поближе.
Ирбисы и издалека прекрасно видели и слышали всё, что происходит у волков. Сами же они лежали на земле тише воды, ниже травы. Все собравшиеся после охоты были в образе волков, они сидели, образуя круг и поочередно завывали. В этом была какая-то система, которую Арваю никак не удавалось уловить. Волчьи голоса перекрывали и сменяли друг друга, сначала одни волки начинали выть, затем их подхватывали другие, третьи, потом голоса первых волков сходили на нет, затем подключались и угасали всё новые и новые голоса. Таким образом, получалась красивая грустная переливчатая песня. Она символизировала скорбь волков по их умершим предкам.
Пели волки достаточно долго, снежные барсы даже невольно заслушались и загрустили, прочувствовав всё то, что чувствовали в этот момент и волки – светлую и мрачную тоску, надежду и невозможность что-либо изменить, улыбку и слезы. Арвай Сансар даже ненадолго забыл, зачем он здесь лежит, и задумался о хрупкости и мимолетности их вовсе недолгой и ненадежной жизни, задумался о том, что чувствуют близкие, теряя кого-то из любимых, о том, как они стараются это пережить. Сам Арвай никогда никого не терял, зато Еве эта тема была намного ближе. Она не помнила своих родителей, однако всегда чувствовала горечь утраты, невосполнимую потерю, с которой ей приходилось жить каждый день. Ева знала, что дядя и тётя любят её как родную дочь, но это было не то. В процессе своего взросления Ева всё чаще замечала, что она лишена чего-то очень важного, того, что всегда было у её братьев, но никогда не было у неё. Пытаясь постоянно разобраться в себе и в своих чувствах, Ева поняла, что не чувствует той уверенности в себе, с которой жизнь кажется намного проще и безопаснее. Вот, например, Эра явно эту уверенность чувствует, внутри неё как будто бы есть какая-то тайная опора. Эра может паниковать, задавать глупые вопросы, деланно ужасаться некоторым вещам, но в глубине души она всегда четко уверена, что уж у неё-то точно всё будет хорошо. Ева же всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Она знала, что родители не бросили её, что они скорее всего просто погибли. Но не имея достоверной информации о том, куда же они исчезли, Ева всё-таки чувствовала себя брошенной. У неё не было никакой тайной опоры, а было только внутреннее глубокое одиночество.
Неожиданно