Танки. Дмитрий Щербанов

согласно плану, утверждённому Наркоматом тяжёлой промышленности СССР, уже к декабрю 1932 года предусматривался выпуск 2000 средних танков БТ, 3000 лёгких танков сопровождения Т-26 и 5000 танкеток весом не более 3,3 тонны. Позднее заказ на танкетки был урезан до 3000 единиц[7]. И что характерно, военные имели все основания не доверять обещаниям представителей промышленности. В частности, упомянутая танковая программа была с треском провалена, и к 19 марта 1933 года на вооружение Красной Армии было принято всего 522 танка БТ, 1411 танков Т-26 и 2146 танкеток Т-27. Причём качество изготовления практически всех этих машин оказалось никуда не годным, что было следствием спешки и неподготовленности производства.

      А товарищ Сталин всё подгонял и подгонял, и в феврале 1931 года он потребовал, чтобы советские люди выполнили пятилетку в три года, и повсюду и во всём без всяких сомнений начали утверждаться стахановские планы, и все утверждали, что советская промышленность «высокое доверие Родины» непременно оправдает…

      Вот в такой примерно обстановке Кошкин проходил производственную практику на Нижегородском автомобильном заводе. Сейчас это всем известный ГАЗ. Кошкин работал там в должности мастера дефектного отдела. Там он зарекомендовал себя способным специалистом, и руководство завода направило ходатайство в Наркомат тяжёлой промышленности с просьбой распределить Михаила Кошкина после окончания обучения на своё предприятие. Однако молодого человека интересовали танки, и он добился продолжения работы в танковом конструкторском бюро.

      Два с половиной года Кошкин трудился в КБ Ленинградского завода им. Кирова. С должности рядового конструктора он поднялся до уровня заместителя начальника конструкторского бюро. В это время КБ работало над танками Т-29 и Т-46-1, которые представляли собой модернизацию серийных танков Т-26 и Т-28 – последний был первым в СССР средним танком, запущенным в массовое производство, – с переводом их на колёсно-гусеничный ход. Работа была проведена успешно, хотя впоследствии выяснилось, что танки бесперспективны. Почему? Да потому что они оказались чрезмерно сложны: колёсно-гусеничный движитель сильно усложнял конструкцию, а многобашенная схема делала невозможным усиление бронирования. Плюс они имели слишком высокую стоимость, что сделало невозможным их крупносерийное производство.

      Были ещё тяжёлые танки особого назначения Т-35, которые поступили на вооружение отдельных танковых полков, но они оказались ненадёжными и непростыми в эксплуатации: у них быстро перегревался двигатель, ломалась коробка передач, рвались гусеницы. Не говоря о стоимости… Специалисты отмечают, что «тридцатьпятые» большую часть своей службы «либо ремонтировались, либо дефилировали на парадах, олицетворяя грозным видом мощь Советской Страны».

      Тем не менее, накануне первомайских торжеств 1936 года Михаил Ильич Кошкин, в числе других конструкторов, был награжден орденом Красной Звезды за гусеничный танк Т-26А, получивший индекс Т-46[8] и существовавший только в