Первая научная история войны 1812 года. Е. Н. Понасенков

подробностей. Вначале он описывает обедневших после разорения 1812 года дворян (и они все еще бедствовали, спустя 25 лет после войны!), а затем сообщает о настоящем культе Наполеона у нескольких поколений орловских дворян Шеншиных. В имении двоюродного деда поэта Василия Петровича, родившегося в середине восемнадцатого века, издавна висели «портреты первого консула Наполеона и Жозефины». При этом: в 1812 г. эти изображения были лишь перемещены в «тайный кабинет»! Затем, спустя четверть века, унаследовавший усадьбу дядя Фета Петр Неофитович, «горячий поклонник гения Наполеона», снова вывесил их на обозрение! Сам же А.А. Фет, отвечая на вопрос в «Альбоме признаний» Татьяны Львовны Толстой, «какое историческое событие вызывает в вас наибольшее сочувствие?», поэт сформулировал так (объявив Наполеона демиургом!): «отмена революции Наполеоном I…»¹¹⁹

      Эпизод четвертый. Восхищался Наполеоном и прославленный военачальник, участник Среднеазиатских завоеваний Российской империи и Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. – генерал Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882). Другой большой знаток и любитель наполеоновской темы – выдающийся художник В.В. Верещагин (1842–1904) – записал подобный эпизод:

      «Скобелев прекрасно владел французским, немецким и английским языками и литературу этих стран, в особенности военную, знал отлично. Иногда вдруг обратится со словами:

      – А помните, Василий Васильевич, выражение Наполеона I?

      В середине Шейновского боя, например, он таким образом цитировал что-то из Наполеона и, не желая обескураживать его, я ответил:

      – Да, помню что-то в этом роде.

      Но когда он вскоре опять спросил, помню ли я, что Наполеон сказал перед такой-то атакой, я уже положительно ответил:

      – Не помню, не знаю – Бог с ним, с Наполеоном!

      Надобно сказать, что он особенно высоко ценил военный талант Наполеона I, а из современных – Мольтке, который, со своей стороны, по-видимому, был неравнодушен к юному, бурному, многоталантливому собрату по оружию; по крайней мере, когда я говорил с Мольтке о Скобелеве после смерти последнего, в голосе «Великого молчальника» слышалась нежная, отеческая нота, которой я не ожидал от прусского генерала-истребителя.

      О большинстве наших деятелей во время Турецкой войны Скобелев отзывался неважно – по меньшей мере».¹²⁰

      Эпизод пятый. Изумительный русский художник и график, один из основателей общества «Мир искусства», Константин Андреевич Сомов (1869–1939), был еще и известным в свое время знатоком антиквариата. Из его дневниковой записи за 4 декабря 1917 г. мы узнаем такую подробность (сразу отмечу, что «Миф» – это любовник мастера, Мефодий Георгиевич Лукьянов: 1892–1932): «Миф все время со мной мил, страшно мил. Я ему предложил сделаться антикваром, ему мысль понравилась, и он купил у Сементов[ского] верхового Наполеона Попова».¹²¹ Речь идет о фарфоровой статуэтке, выпускаемой популярный фарфоровой фабрикой Попова.

      Эпизод шестой. Легендарный режиссер и актер Юрий Петрович Любимов (1917–2014) описывает в своих