Первая научная история войны 1812 года. Е. Н. Понасенков

«вознаграждении», которое будет получено после окончания интервенции во Францию не только странами, понесшими потери в войнах с ней, но и Россией, мы читаем в письме царя в сентябре 1804 г.: «Теперь пора упомянуть и о том, что по окончании этой борьбы, которая потребует столь великих жертв, обе державы (Россия и Англия – прим. мое, Е.П.) должны будут обеспечить и для себя известные выгоды, как в вознаграждение понесенных ими потерь, так и для того, чтобы доказать своим подданным, что не были забыты также и их интересы (выделено мной, Е.П.). Если соседи России, как, например, Австрия, Пруссия и Швеция, получат выгоды, которые придется им пообещать, чтобы побудить (! – прим. мое, Е.П.) их действовать, то Россия будет вправе требовать того же и для себя. В подтверждение этого можно привести еще то соображение, что спокойствие Европы может быть достигнуто исключительно при помощи союза, образованного под покровительством России и Англии, к которому примкнут второстепенные державы…»²⁷ В этом документе Александр себя разоблачает полностью: ни о какой опасности, исходящей от Франции и ее правителя, речь не идет, а все сводится к хитрому методу оправдания затеянной агрессии перед не понимающим ее причин обществом! Абсолютно хищнические планы, осуществленные затем в период работы Венского конгресса. И я повторяю и подчеркиваю: все это написано в 1804 году! Таким образом, русский император маниакально создавал конфликт, приведший постепенно к войне 1812 года!

      Обратимся теперь непосредственно к взаимоотношениям России с Австрией. Ситуацию дипломатического разрыва, в котором обе державы находились в момент принятия Александром власти, вполне точно описывается в его послании к А.И. Крюденеру от 5 (17) июля 1801 г.: «Поведение австрийского двора с того самого момента, когда он вознамерился укрепить свое могущество в Италии без помощи своего великодушного союзника, и особенно его противодействие возвращению короля Сардинии и папы в их владения утвердили блаженной памяти императора (то есть Павла I, убитого при косвенном участии лицемерного автора письма – прим. мое, Е.П.) в неблагоприятном мнении, которое он составил себе об этом кабинете. Со взятия Мантуи е. в-во счел, что Тугут (министр иностранных дел Австрии – прим. мое, Е.П.), рассматривая отныне Ломбардию и расхищенное наследие Савойского дома как верную добычу, будет стремиться лишь избавиться от неудобного свидетеля, удалив спасителя австрийской монархии (т. е. Россию – прим. мое, Е.П.), и что этот министр, действуя неискренне в деле, ради которого Россия взялась за оружие, сбросит маску, думая лишь о том, как бы удовлетворить свою алчность. Препятствия, которые вынужден был преодолеть генералиссимус (т. е. А.В. Суворов – прим. мое, Е.П.), и отступление эрцгерцога Карла перед битвой при Цюрихе переполнили чашу терпения моего августейшего родителя. Вы знаете, какие последовали за этим решения, которые вскоре прервали последние союзные связи между дворами двух империй. Инцидент в Анконе и медлительность разбирательства